Новое и интересное / Nuevo e interesante

Сантьяго Руис: Сейчас без 20 минут час, вторник, 24 сентября. Если бы мне пришлось прочитать всю рабочую биографию этого человека, который сидит рядом со мной в студии, прошло бы всё это время, отведённое для интервью с ним, закончился бы день, а я всё продолжал бы читать, и было бы невозможно завершить этот разговор. Рафаэль, как дела? Доброе утро.

Рафаэль: Доброе утро.

Сантьяго Руис: Я оделся в чёрное, это в твою честь. Никогда я не носил чёрное.

Рафаэль: Ой, смотри, а я ради контраста надел красное (смеются).

Сантьяго Руис: Рафаэль сейчас гастролирует, представляя тур “Resinphónico 2019 Raphael”. И каждый раз (обращаясь к нему), когда ты поднимаешься на сцену, не скажу, что успех тебе заранее обеспечен, но практически всегда бывает так.

Рафаэль: Я стараюсь всё делать хорошо, тогда люди, вспоминая о том, что было, например, в прошлом году, снова идут на концерт. Да ещё в сопровождении молодёжи, которую они приводят из дома. Этим объясняется, почему столько молодых людей на моих концертах. Это благодаря рекомендациям их родителей и бабушек с дедушками. Я думаю, что эти концерты – это лучшее, что я сделал. Конечно, всегда последнее кажется лучшим, но здесь такая разница в звучании, настолько впечатляющая, и, поскольку это ещё и живые концерты, людей это очаровывает.

Сантьяго Руис: Я бывал на твоих концертах не один раз, и всегда ты предельно бережно относился к звучанию.

Рафаэль: Да, и я думаю, что буду долго продолжать шагать по этой дороге. Сначала, когда я сказал аранжировщику о том, что я задумал сделать это, что мне хотелось бы сделать это, я не знал, как всё получится, как это будет звучать. Но оказалось, что симфоническая и электронная музыка сочетаются настолько хорошо, что я теперь буду использовать этот метод всегда, что бы я ни пел.

Сантьяго Руис: На протяжении половины твоей жизни, почти всю жизнь, ты поднимаешься на сцену.

Рафаэль: 58 лет уже.

Сантьяго Руис: И ты говоришь, что самая последняя работа всегда лучшая. И это лучшее ещё не наступило. Сегодня утром, когда я говорил людям, что сегодня в студии у нас будет Рафаэль, и я ему невероятно благодарен, за то, что он пожелал посетить нас, не всегда такое бывает, у меня спрашивали: чем обладает этот человек, чем так притягивают его музыка, концерты, гастроли, что он продолжает выступать и никогда не останавливаться?

Рафаэль: Хороший вопрос, на который нет ответа, никакого. Я родился ради этого. Я тот, кем хотел быть всегда. И меня поддерживает много тысяч людей. Чего я ещё могу просить? У меня есть семья, которую я обожаю, а они меня. Моя жизнь, она такая. Это сцена, творчество и семья. У меня был отпуск, 40 дней я провёл в моём доме на Ибице вместе с семьёй, с детьми, но сцена меня зовёт. И хорошо, что моя семья знает об этом, они меня поддерживают.

Сантьяго Руис: Если бы нет, полагаю, это было бы невозможно.

Рафаэль: Это была бы катастрофа. Почему я столько лет выступаю? Потому что имею поддержку, и мне легко. Публика меня тоже поддерживает. Люди выходят из Колизея, или другого театра (здесь будет Арена, хотя могло бы быть любое другое место), и они уже думают о том, что на следующий год они снова меня увидят, потому что им понравилось моё выступление. Что я могу сделать? Отдавать себя каждый раз публике, и всё время обновлять своё творчество, снова и снова, потому что мне это нравится.

 

Сантьяго Руис: Мы сказали вам, хотя Вы уже это знаете, что в Бильбао Рафаэль будет выступать 5 октября, в зале Bilbao Arena. Те, кто слушает нас в Сан-Себастьяне: 25 и 26 октября, в зале Kursaal. Это два места, где тебя обожают, а ведь могло бы быть по-другому, но в обоих местах тебя обожают. И я уверен, если бы ты выступал в Виттории, было бы то же самое.

Рафаэль: Раньше я там чаще бывал, сейчас, не знаю, почему…

Сантьяго Руис: Они многое теряют.

Рафаэль: Знаешь, когда я впервые приехал сюда, мне было 16 лет. И потом не было ни одного года, чтобы меня не было здесь.

Сантьяго Руис: Раньше ты выступал во дворце Euskalduna… Не помню, в прошлом году или позапрошлом.

Рафаэль: Да. Я там часто выступал. Бильбао и вся Страна Басков – чудесное место, кроме того, люди здесь настолько все за меня, я им очень благодарен. Я тут прошёлся чуть-чуть по улице, и ты не представляешь, что было. У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Я словно член их семьи.

Сантьяго Руис: Тебя это не утомляет? Может, в какие-то дни?

Рафаэль: Нет. Дни, конечно, бывают разные, но тебе не может помешать или утомить тебя необъятная любовь, которую люди тебе демонстрируют. Я благодарен от всего сердца. Это правда, это невероятно.

Сантьяго Руис: Первый раз ты приехал в Виго в 16 лет. Ты был почётным гостем города, даже всей страны в целом.

Рафаэль: Да, но ничего общего нет между тем городом Виго и теперешним. Не думай, что я скажу, что он был некрасивым.

Сантьяго Руис: Немного некрасив.

Рафаэль: Нет, в нём было своё очарование. А сейчас это просто умереть можно. Испания и столицы её областей – это что-то! Чем больше я узнаю мир, тем больше мне нравится Испания.

Сантьяго Руис: Да, и ты столько видел!

Рафаэль: Всё, всё. Тут всё расположено в 300 км друг о друга. Если тебе нужно доехать из Нью-Йорка до Лос-Анджелеса, ты потратишь 8 или 9 часов самолётом. Про Россию я вообще не говорю. Испания имеет прекрасный размер.

Сантьяго Руис: А испанское общество? Ты его видишь отличным от того, каким оно было 20–30–40 лет назад?

Рафаэль: Да. Очень. Оно очень отличается, сейчас оно более толерантное, намного лучше прежнего.

Сантьяго Руис: А музыка? Она стала лучше?

Рафаэль: Нет. Я – человек требовательный, прежде всего, к себе. Думаю, что во все времена, каждое десятилетие, есть что-то хорошее, среднее, плохое и невероятно плохое. В это десятилетие тоже нет ничего особенного, значит, нужно подождать годика три–четыре и посмотреть, где окажется всё это. У меня была недавно видеоконференция с Мексикой, где было предусмотрено общение через экран, по ту сторону были люди, и они меня хорошо видели. Последний мой вопрос был такой: “Чего Вы хотите? Чего ждёте”. – “Мы полностью твои, можешь делать с нами, что хочешь”. Я им сказал: “Я хочу, чтобы этот же самый момент повторился через 10 лет”. – “Почему?”. – “Чтобы увидеть, что останется от всего этого через 10 лет?”. Ты можешь представить себе, что будет через 10 лет, учитывая скорость, с которой мы движемся?

Сантьяго Руис: Трудно представить себе такое.

Рафаэль: Может, я придумаю для себя какой-нибудь новый спектакль? Через 10 лет.

Сантьяго Руис: И неизвестно, будем ли мы лучше или хуже, чем сейчас, имея в виду то, как идут дела последнее время.

Рафаэль: Не знаю, что будет, но на данный момент, врачи, которые меня консультируют после пересадки печени, сказали мне: “Знаешь, чем мы сейчас занимаемся? Мы делаем подобные операции целыми сериями”. Я ответил: “Не могу даже поверить в это. Это невероятно”.

 

Сантьяго Руис: Хочу задать тебе один вопрос. Который задавали тебе уже много раз: у тебя есть любимая песня?

Рафаэль: Нет, это было бы не справедливо. У меня есть 25 песен–любимчиков, и всё. Каждая из них мне дала многое, сама по себе песня, её слова, музыка. Не могу выбрать ни одну из 25.

Сантьяго Руис: И та, благодаря которой ты осознал то, что существует ДО и ПОСЛЕ неё. Может быть, когда-то ты не придал значение ей, но, по прошествии лет, ты понял, что песня явилась рубежом между ДО и ПОСЛЕ.

Рафаэль: Дело в том, что ДО и ПОСЛЕ я почувствовал позже. Я ощутил это в театре Zarzuela в Мадриде. Я дебютировал в нём 48 лет назад, а потом ещё раз дебютировал там же, но уже после операции. В тот вечер я понял, чего я достиг, какой прыжок во времени я сделал, и что значил я для публики, и что публика значила для меня.

Сантьяго Руис: Рафаэль, трудно быть большим артистом, значимой фигурой здесь и за рубежом, и в то же время быть способным сидеть тут в этой студии и беседовать один на один.

Рафаэль: Очень легко. Очень.

Сантьяго Руис: Такое не часто бывает.

Рафаэль: Тем хуже для них. Жизнь, она такая.

Сантьяго Руис: Ты коснулся в разговоре семьи. Я хочу рассказать тебе один случай, который произошёл однажды с твоей женой. Я работал вместе с ней в студии Сope – Vigo, и нам пришла в голову идея организовать конкурс смешных шуток. Наталия была главной в жюри, которое состояло из трёх женщин: Наталии Фигероа, президента гостиничного бизнеса Галисии и жены тогдашнего мэра города. Я отправлял ей все шуточки на радио, и она мне их возвращала с такими словами: “Эта мне очень понравилась, и эта мне понравилась, а вот эта мне совсем не понравилась”.

Рафаэль: Как забавно. Когда я выйду отсюда, я ей позвоню.

Сантьяго Руис: …Рафаэль всё ещё романтик, который нам посредством песен передаёт…

Рафаэль: Да, да, романтик, к тому же неисправимый.

Сантьяго Руис: Без сомнения.

Рафаэль: Без сомнения. С некоторой долей твёрдости, с характером, но романтик неисправимый.

Сантьяго Руис: С характером?

Рафаэль: Да. Это порыв, это то, о чём поётся в песне “No vuelvas” – “Не возвращайся”. Это характер. К счастью, он во мне присутствует.

Сантьяго Руис: Возможно, именно из-за характера, много раз ощущаемого, когда Рафаэль на сцене, он является одним из тех певцов, кого чаще всего пародируют.

Рафаэль: Да.

Сантьяго Руис: Это тебе нравится или не нравится?

Рафаэль: Дело в том, что они не делают это хорошо. Они ищут какие-то моменты… То есть то, что они делают – это создают карикатуру. Это не имитация. Имитировать – это должно быть очень трудно. Создать карикатуру – это очень просто.

Сантьяго Руис: Тебя это никогда не обижало?

Рафаэль: Нет, к тому же я не так много видел карикатур, думаю, что это уже в прошлом.

Сантьяго Руис: Говорят, что если кого-то имитируют, этот человек чего-то значит.

Рафаэль: Да.

Сантьяго Руис: Меня никто не имитирует (смеётся).

Рафаэль: Если смотреть с этой точки зрения, то, конечно: “Меня имитируют, значит, я чего-то стою”. Вообще имитировать очень трудно. Это тонкая вещь. Сделать карикатуру гораздо проще.

Сантьяго Руис: Рафаэль, если бы ты не был певцом, кем бы ты мог быть?

Рафаэль: Я бы мог быть художником, скульптором…

Сантьяго Руис: Актёром? Ведь ты снимался в кино.

Рафаэль: Да, я им являюсь. Если бы я не был певцом и актёром, я бы стал художником, наверняка.

Сантьяго Руис: Какой момент в течение дня тебе нравится больше?

Рафаэль: Не знаю, говорила ли тебе моя жена, но, когда начинает темнеть, я говорю: “Как жалко”. – “Почему? Тебе не нравится ночь?”. – “Мне – нет”. Садится солнце, и всё умерло до утра. Я нахожу, что хорошее время – часов 10 вечера. После этого, часов до 4-х утра, на улице сырой воздух, и я не могу выйти. Но часов в 10 или 11 ночи – прекрасное время. Нет сильного солнца, оно меня утомляет. Я не такой уж светлокожий, но я не люблю загорать.

Сантьяго Руис: Я не видел, чтобы у тебя были проблемы с кожей, как у нас, у некоторых других. Ты пел на лучших сценах мира. Не знаю, есть ли ещё какая-нибудь, где ты не пел, или по какой-то причине, может быть, есть совсем небольшая, на которой тебе хотелось бы представить свой концерт?

Рафаэль: В Венеции есть чудесный театр, но невозможно организовать там мой концерт, потому что этот театр такой маленький. Даже эта студия больше, чем он. Таким образом, этого не может быть. Но ты не знаешь, что это за театр. Он сгорел лет 20 назад, его отреставрировали, и он стал точно таким же, как и был. Я женился в Венеции. Я всегда говорю, когда еду туда: “Мне хотелось бы спеть здесь”. Но… Этого не может быть.

Сантьяго Руис: А ты можешь взять гитару и спеть под неё?

Рафаэль: Я не умею играть на гитаре, вот в чём дело, но с гитаристом – пожалуйста.

Сантьяго Руис: С кем бы тебе хотелось спеть ещё, ты уже спел практически со всеми, список артистов был бы бесконечным, если бы мы взялись его читать.

Рафаэль: Это дело я продолжу.

Сантьяго Руис: Тебе это нравится?

Рафаэль: Да, у меня много друзей и подруг. Мы обмениваемся впечатлениями. Между артистами существуют такие отношения, что мы можем не общаться друг с другом год, но, если мы решаем работать вместе, то сотрудничаем.

Сантьяго Руис: Ещё один вопрос: с кем бы тебе не хотелось записываться?

Рафаэль: Я бы не стал записывать регетон. Но я бы не стал об этом много распространятся, потому что никто не знает, куда меня может вывести кривая.

Сантьяго Руис: … Ты мне говорил ещё вначале, и я думаю, что это правда, Рафаэль – один из немногих артистов, кто способен заполнить зал большой, средний или маленький - публикой трёх поколений. Такое мало, кому удаётся. Бабушки с дедушками, дети, отцы, внуки…

Рафаэль: Их больше, четыре, как минимум.

Сантьяго Руис: И всем нравится.

Рафаэль: Да, это так, но я не могу ответить тебе, почему так происходит, но такое имеет место. И ты думаешь, что я это замечал раньше? Я стал замечать это, когда выступал с проектом “Sinphónico”. Впервые я заметил, что публика стала меняться в Уэльве, где я выступал на Plaza de toros. Я никогда не смотрю на публику, но в тот день мне захотелось посмотреть на неё, и я спросил у своего менеджера: “Какая публика сидит в зале?” – “Зал полон”, - “Нет, меня не интересует, сколько людей, а какая публика пришла на концерт”. Он ответил: “Люди нарядно одетые, женщины в длинных платьях, много молодых”. – “Mного молодых?”. – “Много. Последнее время на твоих концертах много молодых. Разве ты этого не замечаешь?”. – “Да, иногда, когда смотрю на зал, вижу”. Иногда из-за прожекторов я не вижу. И с тех пор я стал смотреть на зрителей, раньше я никогда на них не смотрел.

Сантьяго Руис: Совершенно точно, когда ты будешь смотреть на зал здесь в Бильбао и в Доностии, ты увидишь людей пожилых, среднего возраста и много молодых, которые придут на твой концерт, чтобы получить удовольствие от “Resinphónico”.

Рафаэль: Очень хорошо.

Сантьяго Руис: Рафаэль я тебе очень благодарен, за то, что ты посвятил столько времени нам. Крепко обнимаю тебя.

Рафаэль: Мне было очень приятно, я ещё приеду сюда.

Сантьяго Руис: Надеюсь, что, да. И я, если я буду здесь, я буду ждать тебя.