6. Un día volveré
UN DÍA VOLVERÉ
ДЕНЬ, КОГДА Я ВЕРНУСЬ
Моя родная Марьевка, село, где соединились судьбы моих родителей, где я появилась на свет, а потом и мой брат Саша - нет, я её не помню, и как мы её покидали в 1968 году - тоже, а в августе того же года мы поехали в гости на мамину родину в Россию, к бабушке Насте, и ту поездку я тоже не запомнила. Зато я хорошо запомнила наш второй приезд, это был уже 1973-й год. Мне, едва вернувшейся из детского лагеря, снова предстояло отправиться в длительное путешествие – в гости к бабушке Насте, и, конечно, я очень волновалась, поскольку повод для поездки меня просто оглушил.
- Тебя и Сашку надо крестить,- сказала мама.
Обряд крещения - один из самых важных в жизни, поэтому мы поехали всей семьёй.
Бабушка нас встретила такой милой улыбкой,что у меня внутри всё растаяло.
- Ах, вы мои хорошие!
Мне кажется, она обнимала нас с братом очень долго, и целовала, и целовала бесконечно. А потом пошли интересные события, запечатлевшиеся в памяти навсегда. Помню, как бабушка сидела за столом и разговаривала с моей мамой. Обычная беседа матери с дочерью, а мне как-то остро всё запомнилось, потому что тогда они говорили о дедушке. Он не пришёл с войны, бабушка ждала его всю жизнь, даже когда уже было понятно, что он не вернётся. Я тогда не стала слушать их беседу до конца и убежала в сад, кусты спелой малины и свисающие через забор соседские ветки яблони с крупными плодами соблазняли меня, и, набрав полный кувшин лакомств, я купалась в этом раю, ведь у нас в казахстанском доме тогда ничего этого не было.
На следующий день я снова пришла в сад, да ещё брата с собой взяла. Он срывал малину и причмокивал, и тут соседка, увидев нас, поманила пальцем.
- Сюда, сюда,детки.
Мы осторожно подошли, а она протянула нам через забор полную сумку яблок. Нашей радости не было предела. Набегавшись за день, брат лёг спать, а я зашла в комнату, где бабушка что-то стряпала и меня решила подключить к этому делу.
- Иди сюда. Ты моя косточка.
Я бабушкина косточка? А может и так. И, засмеявшись, я принялась ей помогать. Пожалуй, это был единственный случай, когда она была моей наставницей, а я послушной ученицей, и всё, что мы тогда создали, было дружно съедено, не разбирая, насколько красиво выглядели некоторые из поделок. А на следующий день нас с братом крестили в старинной церкви города Уржума, и в память врезались чудесные картины того знаменательного дня – иконы на стенах и святые росписи на потолке, ощущение праздника, грандиозного события, и когда мне на шею надели крестик, то я прижала его к груди, как бесценное сокровище.
Мама с бабушкой Анастасией (Антонково, 1955-й год)
У бабушки Насти была подружка, козочка Серка, которая меня сразу полюбила, позволяла себя гладить, бегала со мной по двору и тёрлась боком о моё платье. И какое же вкусное молоко у неё было! Я его вкус до сих пор помню. Когда мы уезжали, то я попросила бабушку писать о козочке, и она пообещала сообщать о всех новостях. Год за годом, в каждом письме она в последних строчках всегда добавляла: «Серка жива, здорова и скучает по Лиде».
Я тоже по ней скучала, а мама отвернувшись иногда вытирала слёзы.
Однажды письмо пришло без привычных строчек. Мама сразу всё поняла, а я нет.
- Почему бабушка не написала о ней?
- Она, видимо, забыла. В следующем письме напишет.
Но и в следующем о Серке не было ни слова.
- Если бы у меня были крылья, то я бы полетела туда и спасла Серку,- произнесла я, догадавшись, что случилось.
- Нет, не спасла бы. Все уходят, и мы не вечны,- сказала мама.
- Все?! А зачем тогда мы появляемся на свет?
- Чтобы жить и радоваться жизни. Но тебе ещё рано думать о таких вещах.
Однако я думала, вопреки запрету мамы, и мне было нестерпимо больно от мысли, что когда-нибудь в том милом краю с садами и речкой Пинбинкой нас не будет.
«Нет, я обязательно туда вернусь», - решила я, ведь я бабушкина косточка.
