36. Brillaba
BRILLABA
СИЯЙ
https://www.youtube.com/watch?v=WlNfPr9FcPE
Весна снова заиграла своими красками, и на сердце появилась радость… Но тут я вспомнила о своём невыполненном обещании: герой моей повести ведь всё ещё странствовал по свету и всё ещё страдал в одиночестве. Мама хотела, чтобы он стал счастливым, но как это сделать? Ну, конечно! Ему нужно подарить встречу с интересной девушкой, и пусть он полюбит её. Но полюбит ли она вора и бродягу? У меня не получалось устроить это знаменательное событие, и даже имя этой неизвестной красавице я не могла выбрать.
Помог случайно заведённый разговор с сыном.
- Мам, помнишь, как я каверкал слова в детстве? - спросил Женя, - Вот умора была! Все ножи и ножницы – вондя, спина почему-то – пыня, а автобус вообще – хубоись.
- А все девочки – Катьки, - добавила я.
- А почему Катьки?
- Да кто ж тебя знает! Называл их так и всё. Какая девочка пройдёт – это Катька прошла.
- Да-а, умора была.
Катька, Катя, Катерина. А почему нет? Имя очень подходящее. И где они встретятся с Силантием? Пусть это будет случайная встреча. Сюжет пошёл сам собой, я сидела за компьютером по несколько часов в день, и Женя, как-то бросив взгляд на монитор, удивлённо прокоментировал:
- О-о, знакомые персонажи. Сколько лет ты это пишешь? Конец то хоть будет?
- Будет, и скоро.
Сделав небольшую передышку, я включила наугад одну из песен Рафаэля, и закрыла глаза. На меня словно весной пахнуло. Песня была, возможно, и не о весне, но мне так явно увиделись все её краски и вся её неповторимая нежность… Я открыла глаза – да, у моих героев всё должно решиться весной! Это будет красивый финал. Такой, как хотела мама.
Услышав снова песню Рафаэля, звучащую из компьютера, сын усмехнулся:
- Твой адреналин.
- А помнишь, как он был и твоим адреналином? - продолжила я тему.
- Это когда?
- Когда ты услышал «Чики-пом-чики-пом».
- О, да, было дело.
Это он так окрестил знаменитую «Моя великая ночь», увиденную в чёрно-белом варианте 1969 года, и там Рафаэль действительно произносил эти слова, да ещё очень забавно пританцовывал. Жене тогда было двенадцать лет, и, садясь за компьютер, он обязательно включал свою «Чики-пом-чики-пом», она даже стала на некоторое время его любимой.
- А почему сейчас её не слушаешь? - спросила я.
- Расту, дурею, - засмеялся Женя и убежал.
Я тоже решила прогуляться, в общем-то и недалеко – по нашей центральной улице, а там…
- Ой, Лида, как давно мы не виделись!
Навстречу мне шла женщина, которая была подругой моей мамы и когда-то жила в Марьевке, рядом с нашим домом. Ей захотелось вспомнить прошлое, и мне почему-то тоже: то ли момент был такой, то ли весна подействовала.
- Вот было время! А какие песни были! - вздохнула она, - Я переехала в Сергеевку, после того как Марьевку затопило, и давай бегать в кино, смотрела всё иностранные фильмы, интересно было, как они там живут.
- И что вы смотрели?
- Да много чего. Мне «Есения» нравилась, а ещё «Дикое сердце», а детей из «Генералов песчаных карьеров» ох и жалко было.
Потом слово за слово, и вдруг мы заговорили о Рафаэле.
- Ты вроде не увлекалась им раньше. Помню твоя мама говорила, что ты всё на индийские фильмы любила ходить.
- Да, так, - ответила я, - Я просто не знала тогда о нём.
- А-а понятно. Вот певец так певец! Любовь на всю жизнь. Я его помню, даже фотография у меня его была.
Я встретила свою подругу Галину спустя тридцать лет.
Мы разошлись, и идя домой, я всё думала, как верно сказано о Рафаэле: любовь на всю жизнь. Ах, весна, в тебе тоже столько любви! Нет, определённо, финал моей повести будет красивым, а иначе и быть не может – кареглазый брюнет Силантий будет счастливым.
