4. Lazarillo
LAZARILLO
ПОВОДЫРЬ
Летом 1973-го года родители решили отправить меня в детский лагерь, достав путёвку на месяц, и начались сборы, а я не понимала: зачем столько суеты вокруг какой-то поездки. Сдача анализов, куча справок - я что, в космос отправляюсь?
- Это детский лагерь отдыха, так принято, - пояснила мама.
Путёвка была на июль, самый тёплый месяц лета, и я ещё не понимала насколько мне повезло, а так же не знала куда меня повезут. Лагерь отдыха находился под Петропавловском и состоял из нескольких корпусов, и мне запомнились большие белые дома, просторные комнаты, в которых было столько света, что слепило глаза. На завтрак, обед и ужин все дети ходили дружной командой, иногда под сопровождение красивых и модных в то время песен. На территории лагеря вообще постоянно звучала музыка, а также задорный детский смех, проводились разнообразные конкурсы, спектакли, и главным местом проведения всех мероприятий была большая летняя сцена, сооружённая немного в стороне от главных корпусов.
Эта сцена притягивала, и, как только освобождалась, каждый мог взойти на неё, что часто и делалось, когда взрослых не было рядом, дети по очереди выступали на ней, разыгрывая собственные сценки, а иногда просто дурачились. На этой сцене с деревянным полом я тоже выступила однажды, спев какую-то детскую песенку, моими зрителями были несколько ребят, и я заработала их аплодисменты, смешанные с криком:
- Давай ещё!
Но лагерный сторож, подошедший со своим знаменитым кряхтением, остановил наш импровизированный концерт, всех ребят как ветром сдуло, а я, спрыгнув на траву, убежала в парк.
С первых дней я обрела много друзей, а в середине июля у меня появилась очень интересная подруга, из соседнего корпуса, вечно плачущая девочка Ира, которую воспитатели как только не успокаивали, но всё бесполезно.
- Почему ты плачешь? - спросила я её однажды.
- Я хочу домой, - ответила она.
Подружки сочувствовали ей, а чем помочь - не знали. Вдобавок в её комнате у одной девочки обнаружили педикулёз, её уже собирали в дорогу, к вечеру она должна была покинуть лагерь, что ещё больше обидело Иру.
- Вот она уезжает. Почему не я? - всхлипывала она.
И тогда уезжающая девочка предложила выход из ситуации.
- Давай я тебя заражу.
Они склонили головы друг к другу, надеясь что всё получится, простояли так несколько минут, но проклятые насекомые не пожелали переселяться.
На следующее утро, сразу после завтрака, я подошла к Ире и взяла её за руку, мне было невообразимо жаль её и хотелось чем-то помочь. Интуиция подсказала мне, что я должна её отвлечь от грустных мыслей.
- Пойдём погуляем, - предложила я.
Она послушно пошла со мной. Мы обогнув летнюю сцену ушли по тропинке в лес, собирали ягоды, слушали пение птиц, и даже не поняли, что вышли за территорию лагеря, и в итоге заблудились.
Не подозревая, что нас уже несколько часов ищет по всему лесу поисковая команда, мы спокойно улеглись у дерева и заснули, не было никакого испуга, напротив, какая-то благодать опустилась на нас, и на душе было тепло, как никогда.
К вечеру мы встали и пошли дальше по лесу, и, как ни странно, вышли на знакомую тропинку, что привела нас назад к летней сцене. Поисковая команда уже не ожидала увидеть нас, и вдруг мы появились на площадке перед каруселями, шли важно, держась за руки, так что все вокруг просто обомлели. Никто нас не ругал, но и не ожидали, что мы повторим наш поход в лес. А мы его потом повторили, и не один раз.
Наверное, это была самая беспокойная смена для руководства лагеря - таких девочек-путешественниц они ещё не встречали. Не знаю, может и были похожие, хотя вряд ли. С нами, конечно, была проведена беседа, мы молча слушали, опустив головы, обещали больше не убегать с территории лагеря, но… Всё повторялось.
- Неужели вам нравится бродить по лесу? Там же вокруг коряги, колючая трава и ветки, - спросил нас однажды воспитатель.
- Нравится, - ответили мы с Ирой в один голос.
- Вот непоседы попались!
- Не иначе, как из них журналистки вырастут, - сделал вывод лагерный сторож, - Они тоже всё по свету бродят.
И кто такие журналистки? Нам с Ирой было интересно, но мы стеснялись спросить об этом воспитателей. Так нас до самого отъезда и называли. Едва мы появлялись на тропинке, как звучало:
- О-о, наши журналистки из похода вернулись!
Наш отряд около летней сцены (1973-й год). Я в верхнем ряду вторая справа.
Когда пришло время уезжать из лагеря, то Ира прижалась ко мне и прошептала:
- Мы ведь ещё встретимся, да? Давай переписываться.
Она написала на листочке свой адрес, и я положила его в карман платья. Пока я ехала домой, всё думала, о чём ей напишу… Но мама бросила моё платье в стирку, не проверив, есть ли что в кармане. Листочек с адресом пропал навсегда. Остались только воспоминания о том лете, в котором было столько тепла и озорства, а также фотография, где наш отряд стоит у сцены, но на ней нет Иры, ведь она была из другого корпуса.