16. Cuando tú no estás
CUANDO TÚ NO ESTÁS
КОГДА ТЕБЯ НЕТ
Наступил июнь. Снова июнь. Я смотрела на грустное лицо своей старшей подруги и не знала, чем ей помочь. У Эллы не ладилось в личной жизни.
- Я какая-то не такая, - произнесла она в перерыве между киносеансами.
- Ты красивая, это они дураки, - улыбнулась я.
- Может, мне уехать из Сергеевки?
Может, и стоило это сделать, но я не рискнула ей это посоветовать.
- Ты давай пореже бегай сюда, кино подождёт. У тебя экзамены начинаются, сдашь на двойки, и будут они красоваться в твоём аттестате, - сказала она строго.
Я перестала ходить в "Экран", занялась подготовкой к экзаменам, а по ночам долго не могла заснуть. Как там Элла? И я скучала по киноаппаратной. Сколько фильмов за три недели июня я не посмотрела!
Получив аттестат, я пришла домой, а на пороге мама меня ошарашила новостью:
- Элла умерла.
Я застыла на месте.
- Как?
Я смогла произнести только это слово, и оно прозвучало как вопрос о причине, потому мама и ответила:
- Кажется, от аппендицита.
В наш прогрессивный век умереть от аппендицита? У меня внутри всё протестовало – как такое возможно?!
Эллу хоронили в белом платье невесты. Девушки-кипариса не стало, она больше никогда не пройдёт по нашей улице, и я больше никогда не увижу её добрый взгляд… Я плакала несколько ночей, отвернувшись к стене. Ненавижу этот мир! Проклятый июнь закончился, и надо было как-то определяться в жизни. «Тебе надо поступать на актрису», - вспомнила я слова Наргеленаса. И я поехала поступать в театральное училище, уверенная в том, что меня возьмут, и, конечно, в Москву - только в Москву! Однако, вышло не так, как я думала.
В Москве меня никто не ждал, абитуриентам общежитие не предоставляли, а я к тому же пожаловала во второй половине дня, так что времени найти ночлег оставалось очень мало. Я вышла из фойе театрального училища и осмотрелась – куда идти? Ко мне подошла цыганка, потом женщина со странным предложением, и стало так нехорошо на душе. Пройдя пару кварталов, я остановилась: Боже, что я здесь делаю? Я стояла на остановке совершенно потерянная, какой-то мужчина подошёл ко мне, догадавшись, что перед ним деревенская девчонка, приехавшая покорять столицу, и его хитрые глазки забегали.
- Красавица моя, у меня есть квартира, свободная. Поехали, я недорого возьму.
И обнял меня за талию. У меня всё внутри похолодело, я побежала от остановки по тротуару,который показался бесконечным.
Побродив по темнеющим улицам, я вернулась на вокзал и купила билет на обратный путь. Под монотонный стук колёс я шептала: «похоронить свой талант, похоронить свой талант…» А был ли он у меня? Я так и не узнала. Ведь даже до прослушивания дело не дошло. Серый вокзал Петропавловска встретил меня огоньками, я дошла до автостанции уверенной походкой. Я почти дома. А дальше на автобусе до Сергеевки… Мама молча разобрала мою сумку, а брат хихикнул:
- Наша актриса вернулась.
Мой класс
Я никому не стала рассказывать, почему в Москве всё закончилось так неудачно, потому все, кто спрашивал меня об этой поездке, получали один ответ:
- Не взяли, не понравилась.
Некоторые смотрели на меня сочувственно, а некоторые словно пылали от возмущения:
- Тебя должны были взять! Вот мудрецы!
И следом шли советы:
- Не останавливайся на этом. В следующем году обязательно ещё попробуй поступить.
И я соглашалась: да, попробую, а на душе было неспокойно, ведь до следующей поездки был целый год, может, пока вернуться в народный театр?
- У тебя же есть корочки киномеханика, - напомнила мне мама.
Действительно, у меня ведь есть профессия. Но если меня возьмут на работу, то пусть не в "Экран"!
14 июля я пришла в контору киносети, написала заявление, и директор Мария Ивановна Ткаченко подписала его со словами:
- Можешь сегодня выходить на работу.
- А в какой кинотеатр?
- В "Экран".
- А можно в другой? - робко произнесла я.
- У нас нет других вакансий.
Вечером я вошла в киноаппаратную, и моё сердце упало… Мне показалось, что я услышала шаги Эллы. Боже мой, что будет дальше? Не хотелось думать, но мысли сами шли в голову, вспоминались наши беседы, и какой-то невообразимо раздирающей душу нотой звучали в сознании её слова о героине из фильма Рафаэля: «девушка в финале умирает, а он такую красивую песню поёт о ней, что слёзы сами льются».
Последний звонок. Я стою грустная, опустив взгляд.
Я вступила во взрослую жизнь, но моё будущее рисовалось мне очень туманным, как и судьба фильмов Рафаэля, которым закрыли дорогу в прокат. Увижу ли я их когда-нибудь? Иногда я ставила на диск проигрывателя любимую пластинку, и моя грусть приобретала странные очертания, часто даже озвученные:
- Ну, вот и всё. Сказки закончились, и я никогда тебя не увижу.
Мир был уже не таким розовым, и я была уверена, что Рафаэля в моей жизни, действительно, больше не будет.
