Yul Brynner, Paris y yo. 1960

ЮЛ БРИННЕР, ПАРИЖ И Я. 1960

 

"Как тебе нравится идея познакомиться с Юлом Бриннером? Хочешь, я устрою для тебя обед с ним? Он наш большой друг, и для меня важно, чтоб ты увидела, насколько он умён и очарователен".

Человек, позвонивший мне, был Карлос Морла, большой друг Испании, автор замечательной книги "Испания с Федерико Гарсия Лоркой", - в настоящее время чилийский посол в Париже. Человек удивительный; когда он жил в  Мадриде, у него собирался самый значительный на те времена литературный кружок - Федерико (по-видимому, имеется в виду Лорка - прим. пер.), Пабло Неруда (известный чилийский поэт, 1904-1973 - прим. пер.), Луис Сернуда (испанский поэт и переводчик, 1902-1963 - прим. пер.), Ортега-и-Гассет (Хосе, испанский писатель, философ, социолог, 1883-1955 - прим. пер.), Хорхе Гильен (испанский поэт, 1893-1984 - прим. пер.), Висенте Алейксандре (Алейксандре-и-Мерло, испанский поэт, лауреат Нобелевской премии, 1898-1984 - прим. пер.), Алтолагирре (Мануэль, испанский поэт, 1905-1959 - прим. пер.)... - и в его доме Гарсиа Лорка читал большую часть своих произведений, до сих пор ещё не опубликованных.

Меня восхитила идея лично познакомиться с тем, кого я считаю одним из величайших актёров современности. И уже не впервые мне говорили о его интеллекте, образованности и простоте.

Когда мы, вместе с моими родителями, прибыли в Эмбахада, - великолепный дворец с мраморными лестницами и изумительными статуями, - Карлос Морла встретил нас у дверей.

- Женщина! Ты чего так "вздыбила" свои волосы? Надо быть немного дипломатичней! Ты что, не понимаешь, что Бриннер будет слишком комплексовать и может уйти, увидев тебя? (Юл Бриннер был абсолютно лыс - прим. пер.).


Подпись к фото слева на второй странице:
КОРОЛЬ СИАМА – Юл бриннер сказал: «В театре мы чувствуем себя настоящими хозяевами сцены, ощущаем реакцию людей, держим её в своих руках. Я играл «Король и я» в театре на протяжении трёх лет подряд.»
На фотографии он предстает в своём характерном для экранизаций образе, который прославил его, как лучшего актёра года в Голливуде.

Подпись к фото справа на второй странице:
СУПРУГА БРИННЕРА – Супруга Бриннера - немка по национальности, чилийка по гражданству. Она довольно молода, ей двадцать шесть лет, - высокая, очень стройная, элегантная. Когда несколько лет назад она приехала в Париж, там был её соотечественник, Артуро Лопес, который устроил её манекенщицей в один влиятельный французский дом моды, откуда затем она перешла к Серхио Мальта. А оттуда она ушла, чтоб стать женой известного актёра с бритой головой.

В гостинной - с большой библиотекой и роскошной мебелью - уже собрались несколько людей: супруга посла, мультимиллионер Артуро Лопес с супругой; молодой, но уже известный в Париже модельер Серхио Мальта, тоже чилиец; великий пианист Артур Рубинштейн...

В окно я вижу, как из машины выходит чета Бриннеров. Его супругу зовут Дорис Кляйнер, - её портреты можно увидеть во всех мировых журналах.

Она - немка по национальности, чилийка по гражданству. Через несколько минут пара входит в гостиную, и Карлос представляет всех друг другу. Юл Бриннер одет в серый костюм с чёрным галстуком. Голова - полностью обрита. Черты лица - славянского типа, со слегка раскосыми глазами. И постоянно улыбается. Первым делом нас поражает его голос: глубокий, мягкий. Приходит мысль: насколько жалкий результат, решительно плачевный - у всех дубляжей в кино. Да разве не самой главной чертой актёра является его подлинный голос, его дикция, манера говорить или хранить молчание?

Дорис Кляйнер - довольно молода, ей двадцать шесть лет, - высокая, очень стройная, элегантная. Когда несколько лет назад она приехала в Париж, там был её соотечественник, Артуро Лопес, который устроил её манекенщицей в один влиятельный французский дом моды, откуда затем она перешла к Серхио Мальта.

Она одета в облегающий костюм из набивной ткани, белый с коричневой отделкой. Туфли на очень низком каблуке. Волосы, собранные в высокий пучок, светло каштановые с рыжинкой. На лице - веснушки. Глаза большие, светлые и блестящие. Абсолютно без грима, только совсем чуть-чуть помады на губах.

Артуро Лопес обнимает их и шутит:

- Молодожёны, молодожёны! Ну-ка, Дорис, поделись своими впечатлениями о трёх месяцах замужества...

И уводит её, посмеиваясь, к дивану. Юл Бриннер остаётся с нами, но не сводит с жены взгляда. И наконец, с очаровательно- наивным выражением произносит:

- А правда, она восхитительна?
Во время обеда разговор шёл о самом разном. Говорили только по-французски. "Я неплохо понимаю по-испански, - сказал Бриннер, - но разговаривать не могу."

Лопес рассказывает, что в этом месяце собирается устроить большой летний круиз на своей яхте, и что он решил не идти на ней в сторону России, "на всякий случай". Пройдут вдоль других стран и надеются получить массу удовольствия. Также обсуждается грандиозный триумф Рубинштейна, от его концерта минувшим вечером в театре на Елисейских полях, сбор от этого концерта пойдёт в помощь пострадавшим от землетрясения в Чили. Великий пианист признаётся, с каким воодушевлением играл Шопена, и что вскоре даст ещё один сольный концерт в Лондоне.

Подпись к фото на третье странице:
МНЕНИЕ ЮЛА БРИННЕРА О ДЖИНЕ ЛОЛЛОБРИДЖИДА – «Она из тех женщин, которые только и имеют, что красоту. Её красота – как исключительное оружие. И даже если она окажется и сухой, и пустой, и неприятной во всём остальном, это – как защита. Со мной, например, Джина была и в самом деле довольно ласкова, пока я не сообразил, что претендовать могу только на помощь ей в нашей работе ( в фильме «Соломон и Шеба»)»

 

Дорис Кляйнер сидит рядом со мной. Она рассказывает нам, как познакомилась со своим мужем на одном большом танцевальном вечере в доме их общих друзей.

- Это была любовь с первого взгляда? - интересуется аргентинский дипломат.

- О да, была! Мы увидели друг друга как-то вдруг... нас представили... и - бац! И всё было так прекрасно...

Вскоре они поженились в Мехико, в Куэрнавака, где Юл Бриннер в то время снимался в фильме.

- Мехико нас очаровал. Он такой красивый!

Их свадьба прошла за закрытыми окнами в их "бунгало", под звуки романтических серенад мексиканских певцов.

- Это лето мы проведём в Лозанне. У Юла там чудесный дом, и сейчас мы едем его обустраивать. Для нас это невероятно увлекательно. А кроме того, представляете себе, это первый отпуск Юла за столько лет. Он столько работает!

Когда мы выходили из столовой, одна французская сеньора приблизилась к лысому актёру и сказала ему:

- У вас самый приятный голос из всех, что мне доводилось слышать в жизни. Я могу так говорить, потому что мой возраст… о, мой возраст позволяет мне говорить мужчинам комплименты…

Юл Бриннер слегка смущённо смеётся. И ничего не отвечает. На меня производит впечатление кроткий вид великого актёра.

Подают кофе. Гости общаются небольшими группами. Юл Бриннер присаживется рядом и начинает со мной разговор, задавая всевозможные вопросы, как будто мы уже давно знакомы. В первую очередь говорим об Испании.

- К сожалению, у меня не осталось хороших воспоминаний о моём фильме «Соломон и Шеба», единственном фильме, в котором я снялся в вашей стране!

- Так не понравилась эта работа?

- Я был очень недоволен. Не подумай, что это из тщеславия, но я уверен, что это был шаг назад в моей карьере. А моя карьера для меня очень важна. Нет смысла быть актёром, если профессия не становится самым важным для нас.

- Мне тоже не понравился фильм «Соломон и Шеба», - осмеливаюсь вставить я.
- Естественно, как он может нравиться! Но не было никакой возможности отказаться, понимаешь? Так уж получилось… довольно неприятный момент в жизни, так что меня смогли убедить поступиться своей гордостью. Я должен был заменить незабвенного Тайрона Пауэра (американский актёр, 1914-1958 – прим. пер.). И я дал согласие, даже не видя сценария.

Говорим о Джине Лоллобриджида (знаменитая итальянская актриса, партнёрша Бриннера по этому фильму - прим. пер.).

- Когда я собрался вычёркивать эпизоды из сценария целыми страницами, это оказалось для неё сюрпризом. «Ты что, в самом деле, хочешь выделиться? – спросила она меня. – Или ты хочешь, чтобы тебе была крышка?» «Точно, - ответил я. – Пусть фильм будет только твоим.»

- Джина тебе симпатична?

- Ну… Видишь ли, она из тех женщин, которые только и имеют, что красоту. Её красота – как исключительное оружие. И даже если она окажется и сухой, и пустой, и неприятной во всём остальном, это – как защита. Не знаю, понимаешь ли ты… Со мной, например, Джина была и в самом деле довольно любезна, пока я не сообразил, что претендовать могу только на помощь ей в нашей работе.

И вдруг Юл говорит мне:

- А вот кто действительно прелестна, это – Софи Лорен. Ах, Софи! Вероятно, она – самое лёгкое, простое и жизнерадостное существо в мире! Ей не вскружили голову ни её деньги, ни её слава. И она очень достойна, с такими заслугами. И в самом деле, ей пришлось столько бороться, чтоб выбиться в люди и достичь высот. Представляю себе, как шестнадцатилетняя девчонка шла босиком по разбитым дорогам из Неаполя… И кроме того, она отличная актриса, которая не раскрыла пока ещё всех своих истинных возможностей.

Актёр продолжает говорить. Беседа с ним привлекательна, интересна, разностонняя. Он – очень культурный и образованный человек. Прекрасно разбирается в литературе, в живописи, в музыке. Всё, что касается искусства, его привлекает и приводит в восторг. Он дружен с самыми значительными французскими писателями. «Всегда полезно что-нибудь да знать, - говорит он. – Никогда не лишне…»

Он рассказывает мне именно те самые истории из своей жизни, которые я уже могла прочесть в журналах и газетах, но как никогда – по-особенному, отлично от статей других журналистов, в этом я смогла убедиться.

Его родители были наполовину монголы, наполовину цыгане (вообще-то, это искусственно созданный миф – прим. пер.). Он живёт в Париже с двенадцати лет. Получал среднее образование, как любой другой подросток его возраста, но время от времени вынужден был работать. Одно время был эквилибристом в цирке. Затем, через несколько лет, оставил это занятие и начал петь под гитару в одном из ночных кабаре.

- Славянские и цыганские песни… Очень красивые. Я очень люблю петь. И это занятие помогло мне оплачивать учёбу в Университете. Было одно кабаре из многих других, где меня «открыли» для кино. И вот так, очень легко и просто, началась моя карьера (на самом деле, всё было совсем не «легко и просто» - прим. пер.).

Подпись к фото на четвёртой странице:
МНЕНИЕ ЮЛА БРИННЕРА О СОФИ ЛОРЕН – «Софи Лорен - прелестна. Ах, Софи! Вероятно, она – самое лёгкое, простое и жизнерадостное существо в мире! Ей не вскружили голову ни её деньги, ни её слава. И она очень достойна, с такими заслугами. И в самом деле, ей пришлось столько бороться, чтоб выбиться в люди и достичь высот. Представляю себе, как шестнадцатилетняя девчонка шла босиком по разбитым дорогам из Неаполя… И кроме того, она отличная актриса, которая не раскрыла пока ещё всех своих истинных возможностей»

 

Обсуждаем также вопрос о всевозможной цензуре в кино и театре, которая существует в каждой стране.

- Мне сказали, что в Испании меня встретят с распростёртыми объятиями.

Ему больше нравится работать в театре, чем в кино. Никакого сравнения.

- В театре актёр встречает реальные эмоции, непосредственный контакт со зрителем. В театре мы чувствуем себя настоящими хозяевами сцены, ощущаем реакцию людей, держим её в своих руках. И это восхитительно. Я играл «Король и я» в театре на протяжении трёх лет подряд. А в кино, наоборот, мне больше нравится руководить. Должность режиссёра меня очень привлекает.

Когда Бриннер рассказывает нам, что он также – также! – профессиональный фотограф, мы просто поражены. Карлос Морла, Артуро Лопес и мой отец подсели к нам..

- Профессиональный фотограф?

- Да. Однажды мне поручили сделать репортаж о Бриджит Бардо. Я имею привычку наносить визит своим «моделям», прежде чем фотографировать их, чтобы поговорить немного и получше познакомиться. Бриджит произвела на меня впечатление какой-то неповзрослевшей девчушки, остерегающейся всего на свете, вся – из страхов. Эти «звёзды» такие экстравагантные… Мой друг Жан Кокто (французский поэт, драматург, кинорежиссёр, художник, 1889-1963 – прим. пер.) как-то сказал мне одну чУдную фразу, по поводу славы: «Очень легко быть эксцентричным, пока ты ещё не знаменит, но очень трудно быть знаменитым, когда ты эксцентричен».

Подходит Дорис. Юл Бриннер берёт её за руку.

Прежде чем уйти, актёр говорит о своём единственном сыне, от предыдущего брака.

- Вовсе не потому, что он мой сын… но он такой здоровенный, намного крупнее меня, просто поразительный парень, такой симпатичный. Ему сейчас тринадцать.

- Дружит со своим отцом? – спрашивает Карлос Морла.

- И даже более того! «Друг задушевный», большой друг. 
Вечереет. Уезжает Рубинштейн, уезжают Лопесы. Юл и Дорис Бриннер тоже прощаются.
- Увидимся в Испании?
Осталось только поделиться с Карлосом моими впечатлениями об актёре. Но есть ли смысл мне говорить о его обаянии, о его интеллекте, о его невероятной лёгкости и поразительной простоте…

 

Н. Ф.
20.08.1960
Перевод Марианны
Опубликовано на сайте 14.07.2010