Вспоминая великого кинорежиссера
— Завтра я хочу позвать Григория Козинцева.
Я говорю это нашему переводчику. Я узнала великого советского кинорежиссера (автора "Дон Кихота", «Гамлета», и др.) несколько лет назад, в Сан-Себастьяне. С тех пор мы поддерживали регулярную переписку. Первый раз, когда я приехала в Россию, в 1967, я виделась с ним. Два года назад, он пригласил меня в свой дом, здесь, в Ленинграде. Мы провели очень приятную беседу, говоря о тысяче вещей, окруженные книгами и красивыми вещами, привезенными из различных стран. Он - необыкновенная личность, умнейший и нежнейший человек.
— Завтра я позвоню Kозинцеву. Я очень хочу увидеть его.
Но это будет невозможно. Koзинцев умер четыре месяца назад. А я ничего не знала. Ленинград внезапно показался мне мрачным. Я почувствовала горе и страх.
В одно мгновение от зимы до весны
— Будьте благоразумными и постарайтесь понять...
Может быть, похожие слова говорил им дух, помогая им в течение этих шести месяцев не отчаиваться...
Какие нервы, какая радость, какая революция в парках в этот рассвет с 30 апреля на 1 мая! Каждая статуя умирает от нетерпения. Слушают все, от этих последних минут заточения, шаги рабочих, которые превратят, в одно мгновении, зиму в весну — уже, уже... Сейчас они находятся всего лишь в метре, освобождая мою соседку. Тогда моя очередь!
Но пока наступит эта чудесная дата, должны пройти шесть месяцев. Шесть месяцев, которые статуи Ленинграда не увидят свой город, свой чудесный город, эту ослепительную смесь Парижа, Рима, Венеции, фонтанов и дворцов, маленьких каналов и золотых куполов, великолепных проспектов и вод Невы...
Вдумайтесь в андалузскую поговорку:
Смотри, какой я несчастный: родиться в Гранаде и быть слепым от рождения.
Мы могли бы перевести эти слова так и поместить их в уста этих скульптур:
— Как мы несчастны! В течение шести месяцев нам закрывают глаза. Может ли быть большее наказание? Мы здесь и не можем видеть Ленинград.
