Рафаэль: Tema de amor. 2009
Когда 40 лет назад на экраны вышел фильм «Пусть говорят», миллионы зрителей во всем мире буквально потеряли голову от исполнителя главной роли – испанского певца Рафаэля. Несколько часов назад я побывал на Его концерте…
Начну с того, что я как ученого-психолога гораздо больше уважаю и ценю аристократичного философа Отто фон Вейнингера, чем известного массам (в том смысле, что практически все знают это имя) Зигмунда Фрейда. Но вот в одном с последним товарищем не согласиться сложно: мы все родом из детства, если что-то надо понять в человеке – прямо бегите в оное детство с лупой, осмотрите место происшествия – и все станет объяснимым. Сейчас я в такой эйфории, что прежде, чем начать анализировать вокальное и драматическое мастерство знаменитого певца, я воскрешу в памяти фильм «Пусть говорят».
Я родился в очень неудачный в плане культурного контекста момент – в 1982 году. Вокруг – застой, впереди – еще лучше (перестройка), потом – еще приятнее («шальные 90-е»). Но моя мама большой молодец – она всегда больше уделяла внимание своему ребенку, чем своей одежде и вообще себе. В итоге, начиная, лет с пяти-семи и далее по тексту, я посмотрел через видео-магнитофон (который тогда был редкостью) все главные шедевры мирового кино: от «Унесенных ветром» - до музыкальных фильмов с участием Марио Ланца и Дины Дурбин. Нет, конечно, Висконти, Параджанова и Жана Кокто я разыскал уже позже и самостоятельно, и за результаты моего восторга перед ними на матери моей вины нет, однако вкус (а вкус - по моему убеждению – это судьба) был привит с детства.
Так вот посреди Анжелики «маркизы ангелов», короля и усиков Кларка Гейбла в Новом свете, я увидел и услышал пылкого юношу, который играл пылкого юношу, разыскивающего своего старшего брата-пианиста (далее – фабула «Пусть говорят»). Этот брат вначале посылал ему деньги на обучение вокалу, а потом загадочно пропал. Юноша приезжает на поиски в солнечную Аргентину, знакомится с девушкой в блузке неприятного цвета, с невероятной правдой жизни (Станиславский бы плакал) в нее влюбляется, но в итоге оказывается, что она давно и тупо обожает помянутого мной старшего брата, который похож на старого урода и сидит в тюрьме. Нет необходимости и говорить о том, что эту «Бьянку» я возненавидел моментально. Оценивать одним словом этот сюжет я в дамском издании не стану, тем более что всю ситуацию меняют изумительные песни и их неподражаемое исполнение. В итоге, конечно, Рафаэль стал одним из самых мною любимых эстрадных исполнителей. Здесь в качестве метафоры следует вспомнить сюжет другого знаменитого музыкального фильма, по которому сходила с ума вся страна Советов – «Возраста любви». Там молодой человек влюбляется в дочку певицы, которую когда-то любил его отец, но дед молодого человека помешал браку «певички» и юриста-аристократа (сына). Такова и сегодняшняя история с Рафаэлем: моя мама с трепетом аплодировала ему на концертах в 70-х, и теперь вот я уже дошел до того, что пишу о нем статью для журнала «Всегда женщина» (к вопросу о том, куда приводит родительская любовь).
Тем не менее, должен признаться, что изначально я проявил некоторое малодушие. Да, я регулярно и с восторгом слушал старые записи Рафаэля (и в моем спектакле «Немецкая сага» звучит его «Tema de amor»), но все же я сам частенько балуюсь публичным исполнением оперных арий и неаполитанских песен, а потому понимаю, что значит возраст для вокалиста, а тем более – для эстрадника. Сами знаете, как тяжело иногда наблюдать артиста, который потерял форму и голос: пример великого Магомаева, к большому сожалению, никого из его коллег не вдохновил (а многим бы давно следовало…). Так вот, проявив энергию средней силы, чтобы раздобыть билет, побрюзжав в компаниях знакомых про развлечения «зажравшейся Рублевки» (выступление Рафаэля проходило в новом концертном зале, построенном в деревеньке Барвиха и, судя по ценам на билеты, предназначенном исключительно для посещения тонкими и рафинированными знатоками искусства из числа местных), я как-то лениво отправился в Подмосковье. Причем, приехал (не делая запас времени на очевидные пробки) только за полчаса до концерта. Коротая эти полчаса, я опять, но уже без собеседников, побрюзжал про бутики Рублевки («тихо сам с собою я веду беседу»), злобно и саркастично ухмыльнулся, завидев девушек постбальзаковского возраста с охапками цветов (ну, естественно, море вкуса – большинство принесли розы цвета губной помады сельской бухгалтерши на длинном и мощном стебле – ростом повыше Рафаэля). Затем я лениво и с прогрессивным призрением к реформаторам 90-х выпил откровенно невкусный кофе за 700 рублей + чаевые (я вообще не хотел пить, но просто из принципа – мол, «подавитесь своими деньгами!»). В пять минут восьмого я занял место в зале, модный дизайн которого не предвещал вероятности появления акустического эффекта. Настроение клонилось к вечеру. Но вдруг!..
На сцене появился сам Рафаэль: он вышел вперед солистов своего ансамбля (хочу сразу подчеркнуть – это девять блестящих музыкантов), с нетерпением переждал возложение цветов к живому «монументу» и… запел. Вначале – а капелла и без (!) микрофона, потом его поддержал оркестр. После первой же песни, я вошел в состояние восторга, переходящего в шок и эйфорию, которая продлилась до конца его выступления - и вот до сих пор не могу успокоиться. Переходя на краткие формулировки: певец не просто не потерял форму, но приобрел потрясающую технику владения резонаторами и дыханием, он замечательно звучит во всех регистрах и блестяще справляется со сложнейшим репертуаром (от народных испанских песен, до хитов его молодости и «Моего пути» Синатры). Однако еще большее впечатление производит его неимоверный артистизм, талант драматического артиста: каждая песня в исполнении Рафаэля – это настоящий спектакль. Есть такая избитая фраза «играть, как в последний раз» - так вот Рафаэль поет, как будто в «самый последний» раз! На самом деле, совершенно пустое занятие – пытаться передать словами все, что я слышал и видел, потому что это была настоящая страсть, восторг, красота в пении и танце (а какой он танцор!). Артист умудрился сохранить не только вокальную технику, но и юношескую фигуру, абсолютную гибкость и выдающуюся движенческую пластику.
И вот, что, в связи с вышеперечисленным, я хочу вам ответственно заявить: ну, и к черту все это брюзжание про Рублевку! Главное, что я был свидетелем настоящего чуда искусства! Какая в итоге метафизическая разница, кто, куда и зачем певца привез? А те, кто якобы были «не зажравшиеся» - вообще поставили Рафаэля под запрет во вторую половину советского «застоя»: пресса поносила, пластинки не выходили, границу для него закрыли (но об этом – позже). Вообще, брюзжать – стыдно! Хочешь слушать гениального певца – пробивайся, заслужи! Нет безвыходных ситуаций! Нет громадной суммы на билет – проведите спецоперацию. Ну, не знаю… Увидели за два месяца афишу: дыхание участилось, в зобу сперло, зрачки расширились – и, вместо того, чтобы брюзжать про Чубайса, устройтесь по совместительству в обслуживающий персонал зала - хоть уборщицей (билетеры там – все сплошь красивые эфебы – очевидно, чтобы гармонировали со вкусом кофе), под покровом дня проберитесь в зал (или соблазните охранника) – и наслаждайтесь Рафаэлем! Все просто! И, хочу подчеркнуть, что История конструирует смыслы и поперек комфорта, и поперек нравственности: война устраивает судьбоносные встречи, порождает целые жанры в литературе, музыке и живописи, кровавая революция – выдвигает на сцену Наполеона, которого Гете называл «мировой душой»; творчески переживая ужасы древней чумы, поэт Пушкин сочиняет свой гениальный «Пир», трагическое извержение Везувия сохраняет на века облик древнего города, который, миновав это бедствие, стал бы жертвой времени и тлена.
Но вернемся к концерту. Надо сказать, что практически после каждой песни зал аплодировал стоя: Рафаэль совершает практически невозможный режиссерский трюк, увеличивая эффект воздействия много раз (обычно, исполнители рассчитывают свои силы на создание сногсшибательного эффекта лишь в финале); он поет, не давая себе ни минуты отдыха (прочие исполнители зачастую разбавляют свои выходы оркестровыми композициями). Его мимика выражает муки влюбленного, его жесты – это мужественность, задор молодости и какое-то ощущение гордости и достоинства. Я даже не буду говорить, что случилось со зрителями, когда певец с закинутым за плечо пиджаком в эффектной проходке по лесенке на втором плане, исполнил песню из легендарного фильма. Это неописуемо. Но, когда зазвучала «Amor mio» (кстати, именно с таким родовым окончанием) мы стали свидетелями следующей театральной сцены: одна дама, солидной комплекции и с букетом, очевидно, почувствовала, что Рафаэль не переживет, если во время этой страстной исповеди, эта дама не донесет до него свой букет и понимание его с 70-х годов затаенной трагедии. Причем, театральности мизансцене добавило то, что зрительница сидела в самой середине своего ряда и, выдвигаясь, на позиции своего кумира, она не обращала внимания на «маленьких людей», воспетых Достоевским и отпетых Чеховым – проще говоря, не испорченная модными ныне диетами дама с гвоздиками, пошла прямо по зрителям (даже не по их ногам). Но, спасибо законам «зажравшейся Рублевки», мускулистые охранники девственность испанского мэтра сберегли.
Когда анализируют творчество того или иного артиста, его часто сравнивают с коллегами. Надо признать, что мне сложно сравнить Рафаэля с кем бы то ни было. Был, конечно, Морис Шевалье, который пел до старости, имел великолепный набор умений актера мюзик-холла (танец, жест, чувство мизансцены), но он не обладал столь редкими вокальными данными и таким чувством трагизма. В этом Рафаэль схож с Эдит Пиаф (его любимой певицей). По вокалу и энергетическому заряду в один ряд с Рафаэлем может быть поставлен, пожалуй, только молодой Муслим Магомаев. Вообще у них есть общие черты. Я даже могу себе позволить предположить, что, если бы Муслим изначально как артист развивался на Западе, то он бы использовал и танец, и еще более яркую жестикуляцию: все это в нем было в ранней молодости – например, в исполнении им каватины Фигаро, но СССР предполагал реализацию репертуара не только о любви, но еще и о свадьбе, поэтому, так сказать, не все сложилось. Однако есть еще один нюанс, а вернее стойкое и отчетливое внутреннее мое ощущение, касающееся эмоциональности и смысла работы Рафаэля на сцене.
Я, естественно, не могу утверждать, но каждый раз, когда он исполнял лирическую композицию, у меня в воображении возникал некий абстрактный сюжет, из которого следует, что Рафаэль все эти песни и уже много лет поет в память о какой-то своей юношеской, скорее всего, неразделенной любви. И именно отсюда все его характерные жесты вызова, гордого негодования, непонимания ответного непонимания и истовой веры в мечту. Это сложно объяснить – это надо просто внимательно присмотреться – и контуры подобной мотивации явственно проступят. Могу сказать, что ни у одного другого артиста я похожей истории на «втором плане», в подсознании не замечал. Но это лишь версия.
А теперь я предлагаю вернутся немного назад – и вспомнить недалекое прошлое. В советском прокате фильм «Пусть говорят» вышел в 1970 году – и стал самым кассовым, а в рубрике «зарубежное кино» публика признала его лучшим. По стране прокатилась волна «рафаэлизма»: были выпущены пластинки – и из всех окон слышались его песни. В 1971 году Рафаэль был впервые приглашен на гастроли в Союз. Выступления в Ленинграде прошли с немыслимым успехом, который был повторен в Москве: певец 4 раза собирал аншлаг во Дворце спорта в Лужниках (а это 14 000 зрителей), потом был еще дополнительный закрытый концерт в театре Эстрады и еще три концерта в театре Оперетты, затем два в киноконцертном зале «Октябрь» и один – для студентов МГУ. Через год Рафаэль вновь посетил СССР – на этот раз он дал 40-дневнй тур по городам и республикам СССР: Москва, Ленинград, Киев, Минск, Баку, Тбилиси, Ташкент – и везде ему сопутствовал необычайный успех. Потом было еще несколько приездов, но вскоре ситуация резко изменилась.
Неожиданно для миллионов советских поклонников певца, он был запрещен. Сначала началась травля в центральной прессе, затем из магазинов изъяли его пластинки, и вскоре отказала во въезде. Существует несколько версий, объясняющих подобное поведение властей. По одной из них, Рафаэль как-то недальновидно тепло высказался о некогда фашистском режиме генерала Франко (который столько десятилетий никому не мешал – и вообще не стране ГУЛАГа кого-то учить политической нравственности); по другой версии, озвученной отечественными печатными СМИ и «сарафанным радио», певец открыто позволил себе то, что в «совдепии» спускали с рук только Рихтеру, Махмуду Эсамбаеву и примерному мужу Любови Орловой Александрову (о ныне живых – умолчу). Однако эту версию, я так же ни подтвердить, ни опровергнуть, к сожалению, не могу (но работу над ней пока не прекращаю).
Есть еще одна – третья версия, которая мне кажется весьма убедительной (возможно, в сочетании с одной из упомянутых выше): Рафаэль стал самым популярным эстрадным исполнителем в СССР, а этого не могли ему простить ни его отечественные коллеги, ни идеологические стратеги из Министерства культуры. У нас не только балет, цирк, «родина слонов», но и эстрада – тоже первая в мире (одна «Песня о Щорсе», чего стоит!). Самое занятное, что ровно по этой же причине Рафаэля целенаправленно замалчивают и сегодня – причем, на всех телеканалах: на его фоне (не важно – молодого, старого) все наши «мэтры» и все убожество с «фабрик» даже в глазах сто раз обдуренной аудитории проиграет – такое сравнение коммерчески смертельно опасно! Вот этот факт я уже знаю лично и, что называется, из первых рук. Будем только надеяться, что после последнего триумфа гранда сцены – никто из безголосых «полуфабрикатов» не станет похабить его шлягеры (хотя, если бы нашелся какой-нибудь молодой Пол Анка или Магомаев – было бы совсем недурно: но лично мне достаточно оригинальных записей).
Теперь стоит сказать несколько слов о Рафаэле – звезде мирового музыкального Олимпа. Он единственный на планете артист, обладающий «урановым» диском – за 50 миллионов проданных пластинок! К нему должны быть приложены 49 «платиновых» и 327 «золотых» дисков, несколько премий «Грэмми» и символические ключи от Нью-Йорка, Чикаго и Майями (кстати, на соседнем с этим городом острове певец недавно купил виллу, которая некогда принадлежала президенту Никсону).
А сейчас мы должны приступить к наименее для меня интересному разделу – биографии артиста: как я уже не раз писал на страницах нашего журнала (да и не только здесь), для художника все, связанное с бытом, паспортом и социальным контекстом – имеет весьма скромнее значение: главное – творчество. Ну, посудите сами: сколько миллионов родились в тот же год, в том же государстве, в том же социальном слое, с тем же именем из святцев, с тем же набором рук и ног… Но вот судьба иная, душа иная! Итак, Мигель Рафаэль Мартос Санчес родился 5 мая 1943 года (так - в паспорте, но в некоторых источники называют – и не без основания - 1941 год) в андалузском городке Линарес в семье строителя-каменщика. Когда ребенку было три года, родители переехали в Мадрид – к сестре отца, где жили весьма скромно (семейный бюджет необходимо было рассчитывать еще на трех братьев Рафаэля). Приличное образование стоит денег – а их в семье Мартоса всегда не хватало, поэтому в пять лет Рафаэля отдали в хор одной из приходских школ столицы. Однако за плохое поведение и дерзости его неоднократно исключали из школы (но возвращали как любимца прихожан, привыкших к его чудесному голосу). В восемь лет он занял первое место на международном конкурсе в Зальцбурге (приз за лучший детский голос). В шестнадцать лет он твердо решил стать профессиональным певцом. Поначалу Рафаэль пробовал свои силы, выступая в ночных кабаре, потом в небольших концертных залах.
Впервые серьезный успех пришел к нему в 1962 году на конкурсе Евровидения. А в 1965 году произошло знаменательное событие - сольный концерт в одном из главных мадридских театров - "Сарсуэла". До этого в Испании сольных концертов никто никогда не давал! На организацию концерта ушли все сбережения Рафаэля. Однако успех окупил все - полный зал скандировал «браво».
Затем последовал еще успех, принесший ему большую славу - 1966 год - его второй конкурс Евровидения, с которого он вернулся на родину национальным героем. Вскоре последовали контракты и гастроли: США, Латинская Америка, Европа, Австралия. Лучшие концертные залы: парижская «Олимпия», Лондонский «Palladium», «Paramount», «Карнеги-холл», «Madison Square Garden», «Radio City» в Нью Йорке, «Дом Оперы» в Сиднее, театр Лопе Де Вега в Мадриде. Певца так же стали приглашать сниматься в кино (всего Рафаэль снялся в десяти фильмах, девять из них – музыкальные).
Судьба этого необыкновенного артиста может показаться совершенно безоблачной, но было достаточно событий, когда Рафаэль оказывался на краю гибели. Так в 1994 году во время концерта Барселоне он, по своему обыкновению, во время финального оркестрового проигрыша, на несколько мгновений вышел за кулисы, и случайно прикоснулся к оголенному проводу, который был под напряжением 380 вольт! Однако эта смертельная доза не заставила артиста прервать концерт – он допел, однако заработал временный паралич левой руки (в это просто невозможно поверить после нынешнего московского концерта – ведь его руки пластичны, как у балетного танцовщика!). Может быть, эта шутка покажется не совсем неудачной, но я не могу не вспомнить знаменитого французского шансонье Жильбера Беко, которого пресса за темперамент называла «месье 220 вольт»: после того несчастного случая Рафаэль вполне заслужил титул «сеньор 380 вольт». Другой факт, заслуживающий внимания: 2 апреля 2003 года певцу пересадили печень (гепатит «В» был застарелой болезнью, запущенной с молодости). И опять-таки, учитывая эту операцию, я могу только восторгаться тем, как он владеет своим вокальным аппаратом!
В последние годы Рафаэль обнаружил настоящую страсть к живописи (хотя сам относится к этому с иронией): и в этом хобби он присоединился к своим коллегам – Карелу Готту и Лучиано Паваротти. Он так же написал увесистый первый (пока) том своих мемуаров. Завершая статью, я просто хочу признаться: это такое счастье, когда можно кем-то безоговорочно восхищаться!*
Е.Понасенков
08.2009
Журнал «Всегда женщина»
ponasenkov.ru...1
* Опубликовано по личному разрешению автора в авторской редакции.