Новое и интересное / Nuevo e interesante

https://www.youtube.com/watch?v=OmUyVKt3XU8

 

Перевод ролика.

Представитель мэрии: Сейчас мы послушаем интервью Рафаэля с Фернандо Наварро, журналистом раздела «Культура», а затем Рафаэль вместе с Хуаном Геваррой, его гитаристом, нам сделают великолепный подарок. Наслаждайтесь и большое спасибо.

Рафаэль: Добрый день, садись (обращаясь к Фернандо), как дела? Добрый день.

Фернандо Наварро: Добрый день, Рафаэль. Спасибо всем за то, что пришли. Спасибо мэрии Мадрида, «21 кварталу», организовавшему эту встречу здесь, и, конечно, спасибо тебе, Рафаэль, за участие в этой оживлённой беседе, в которой, хочу, чтобы все это знали, он будет говорить со мной, а также мы послушаем вопросы зрителей и вопросы, которые мы отобрали из соцсетей. Мы постараемся сделать эту беседу максимально интересной. Первое, о чём я хотел бы сказать: я не знал, как мне следовало одеться сегодня, как я выгляжу, элегантно или не очень. Мне пора было уже выходить, а я всё думал об этом. Рафаэль всегда так элегантен на сцене. Когда я увидел его в этой курточке, он мне очень понравился, он выглядит в ней моложе меня.

Рафаэль: Ну, я и есть такой (смеётся).

Фернандо Наварро: Мне он очень понравился, и рубашка, которую он купил, тоже, и я ему об этом сказал уже. Рафаэль (обращаясь к нему), мы здесь ещё и потому, что ты отмечаешь 60-летний юбилей твоей карьеры. Шесть десятилетий прошли с тех пор, как ты начал свою деятельность.

Рафаэль: Легко сказать.

Фернандо Наварро: Да, легко. С тех пор произошло столько всего. Ты был на гастролях, и пандемия тебя застала, когда ты был в Латинской Америке.

Рафаэль: Она меня застала в Колумбии. Я вылетел из Мексики и прилетел в Боготу (столица Колумбии - прим. редакции), и там, в аэропорту, мне измерили температуру специальным прибором, направленным на лоб. Я подумал: «Что происходит?». Я приехал в отель, и мне сообщили из Мадрида, что я должен возвращаться. Причём сразу же. Была уже ночь, а на следующий день у меня был назначен концерт. И всё, пришлось срочно уехать. С тех пор я сижу дома. Это прекрасный опыт – видеть, как твоя семья со всем этим справляется. Всё это время мы провели одни очень здорово. Мне, конечно, помогало то, что я мог записываться, то есть мог отвлекаться, и у нас дома всё, к счастью, сработало очень хорошо.

Фернандо Наварро: Нам всем пришлось оставить работу, тебе это послужило чем-то? Например, ты сконцентрировался на том, чтобы сочинять?

Рафаэль: Я не сочиняю.

Фернандо Наварро: Но ты задумывался о музыке, о чём-то таком?

Рафаэль: Да, я думал о том, чтобы сделать нечто новое, о новых концертах. В том, что я представлю людям в июне, будет много нового, и это кроме того, что я уже показал несколько месяцев назад в зале WiZink. Эта линия будет расширяться дальше. То, что я сейчас готовлю, станет приятным сюрпризом для людей, я надеюсь на это. В WiZink я представил лучшее из того, что я сделал как артист. И мне ничто не показалось необычным. Публика была великолепная, мой голос звучал в полную силу, всё было прекрасно. Хорошо бы, чтобы так же всё и продолжалось, чтобы люди вакцинировались, и мы были бы более спокойные, делали бы меньше ошибок. Это очень важно. Меня вакцинировали позавчера, первый раз. И мне сказали: «Береги себя до тех пор, пока мы не сделаем тебе второй укол». Я сказал: «Нет, я буду беречь себя, когда вы сделаете мне второй укол и ещё какой-нибудь 29-ый». Я всегда берегу себя.

Фернандо Наварро: Сейчас твои концерты будут проходить на открытых площадках?

Рафаэль: Да, все концерты – открытые площадки.

Фернандо Наварро: На открытом воздухе, чтобы отметить твоё 60-летие. Как тебе кажется, и всем остальным тоже, а к вопросам из зала мы скоро подойдём, если мы сейчас вернёмся к началу, к тому моменту, когда Рафаэль приезжает в Мадрид? Я читал раньше и должен тебе сказать об этом, что ты считаешь себя не певцом, а артистом. Какую роль для тебя играет тот вид искусства, которому ты себя посвящаешь 60 лет - музыка?

Рафаэль: Для меня – это жизнь. Та, которую я для себя выбрал, в которую я вписался, выбирая её. Ей наряду с моей семьёй я посвящаю всего себя. Ей я отдаю своё сердце, и душу тоже. Я очень благодарен публике, которая следует за мной с тех самых пор, и всем новым поколениям, которые присоединяются к нам. И все мы доведём Рафаэля до того прекрасного отдыха, когда он решит, что не хочет больше петь, что не должен делать это. Но до этого ещё далеко.

Фернандо Наварро: Разумеется, мы ещё спустя годы будем отмечать присутствие Рафаэля. Но вернёмся к началу. Рафаэль из Андалусии приезжает в Мадрид.

Рафаэль: Меня привезли сюда маленьким.

Фернандо Наварро: Маленьким ребёнком?

Рафаэль: Мне было 9 месяцев.

Фернандо Наварро: И ты ничего не мог сказать своим родителям.

Рафаэль: Не мог сказать ничего.

Фернандо Наварро: Ты третий или четвёртый сын, как я понял?

Рафаэль: Да.

Фернандо Наварро: Каковы твои первые воспоминания о Мадриде, городе, в котором ты – «Приёмный сын»? Вспомни, твои первые воспоминания, когда тебе очень скоро предстояло начать петь.

Рафаэль: Возможно, мои первые воспоминания начинаются уже тогда, когда я стал петь в хоре, в школе, из которой меня постоянно выгоняли, потому что я не был блестящим учеником. Меня выгоняли, но у меня в руках всегда был козырь – голос. Директор хора решил, что без меня невозможно, и он говорил всё время: «Посадите его на последний ряд, но он должен быть в хоре». Так что всю жизнь я посвятил пению. Хотя был период, когда я думал быть актёром. Конечно, меня не приглашали специально для съёмок фильма или для игры в спектакле. Я уже был известен в своём квартале тем, что у меня был голос, а потому меня приглашали ради того, чтобы петь.

Фернандо Наварро: Твой квартал – это Карабанчель?

Рафаэль: Нет, Куатро каминос.

Фернандо Наварро: Куатро каминос? Но я читал, что вначале...

Рафаэль: В Карабанчель мы попали потому, что нас выгнали из дома.

Фернандо Наварро: Да, это были трудные моменты.

Рафаэль: Довольно трудные. Мы переехали в Карабанчель, где прожили недолго. Не помню точно, сколько, до момента, когда я решил участвовать в фестивале в Бенидорме. Став победителем, я получил денежную премию, которая мне причиталась. Я вложил эти деньги в качестве взноса на квартиру, и мы уехали оттуда. Переехали на другой конец Мадрида.

Фернандо Наварро: Ты стал победителем фестиваля в Бенидорме. Песни, с которыми ты победил, кажется, заняли первое и третье места? То есть они заняли первые места.

Рафаэль: Первое, второе, третье, пятое и восьмое.

Фернандо Наварро: Это был исторический случай, такого никогда ещё не было.

Рафаэль: Да, но мне это не давало удовлетворения, я хотел премию за исполнение, именно эта премия предполагала денежное вознаграждение, и она мне тоже досталась.

Фернандо Наварро: Ты вернулся домой с деньгами, очень хорошо. Среди вопросов публики, скоро мы передадим ей слово, хотя мы не можем терять столько времени, как может показаться, и иметь здесь Рафаэля для ответа на эти вопросы – это роскошь, один из них поступил из Буэнос-Айреса. Он о начале твоей деятельности. Нам пишет читатель или слушатель: «Как ты пережил смену голоса от юношеского тембра к взрослому?».

Рафаэль: Я скажу такую вещь, которая может показаться невероятной, но эта правда: я этого не заметил. Может быть, при моей манере пения, когда я употребляю фальсеты, я привык к их звучанию, а в реальности это звучание детского голоса, я продолжал пользоваться этим, став уже взрослым, и я не заметил изменения, большого изменения в звучании.

Фернандо Наварро: Кто-нибудь для тебя служил примером, когда ты начинал петь? Ты стал первым в Испании… Сейчас у нас много исполнителей, которые упоминают тебя. Я помню, что Бунбури говорил, что думал о тебе. Но, когда ты начинал петь, кто был для тебя примером, на кого ты смотрел, чтобы стать таким певцом, каким ты хотел?

Рафаэль: Мои примеры были несколько далёкими. Я был большим поклонником Пиаф, также поклонником фламенко, таких исполнителей, как Маноло Караколь, Моренте. Эти голоса мне нравились очень. Мне очень нравилась Лола Флорес, Лола, это особое существо, и многие другие испанские артисты. Но очень быстро я стал думать о французской песне. На первых моих дисках я пел те, которые не были написаны для меня, но казалось, что именно для меня они и были написаны. Помню, что моим первым большим хитом, записанным на диске, стала песня «Ma vie», французская песня Алена Барьера (Alain Barrière). Также «Maintenant» Жильбера Беко (Gilbert Becaud). Они появились раньше тех, которые мы все знаем: «Tamborilero», «Yo soy aquel», «No vuelvas», «Cuando tú no estás». Это сотни песен, которые мне посчастливилось петь, большинство из них сочинил Мануэль Алехандро, также Хосе Луис Пералес. Он тоже написал для меня чудесные песни. Но у меня была такая привычка – петь то, что мне нравится, хотя это пели другие певцы. У меня никогда не было комплекса в этом смысле, я тоже их пел. Когда Мануэль Алехандро стал писать для других артистов, я говорил ему: «Сочиняй, сочиняй, таким образом, у меня будет больше песен. Я их тоже запишу».

Фернандо Наварро: Также в этот период, когда ты начинал выступать, с тобой находился маэстро Гордильо. Какой была эта школа для человека, который только начинал свою деятельность? Ты ведь сказал, что тебе нравились фламенко, фольклор.

Рафаэль: Думаю, что в этот период моей жизни я делал то, что было не для меня, то, чем я не собирался заниматься. Это было ясно. Но я нашёл там своего будущего импресарио, Франсиско Гордильо, которому я обязан огромной частью своей жизни артиста. Благодаря ему я познакомился с Мануэлем Алехандро. Для меня имели значения не те песни, которые я пел тогда, а то, что тот период стал началом моего вхождения в этот чудесный мир, который зовётся миром театра.

Фернандо Наварро: Ты познакомился с Мануэлем Алехандро, и он сочинил для тебя песню, с которой ты поехал на Евровидение в 1962 году (на самом деле это было в 1966 году - прим. переводчика), «Yo soy aquel». Это был исторический момент, как ты поехал на Евровидение, и как ты вернулся оттуда. Чем для тебя явился тот успех, довольно ранний, важный, перенёсший тебя за пределы Испании?

Рафаэль: Я всегда старался переживать вещи, которые происходили со мной, а происходило много всего, и хорошего и плохого, но о плохом я хочу говорить меньше, потому что это болезненно для меня. С самого начала моей карьеры не скажу, что всё было легко, но публика, которая приходила на мои выступления, пусть она была немногочисленная, но я замечал, что она выходила очень довольная. И на следующий день люди прибавлялись, а через день их становилось ещё больше. Так было постоянно. И вдруг - всё. Я попал на Евровидение и т.д. Потом вдруг я оказался в программе Саливана*, а потом я поехал в Мексику, в Россию.

Фернандо Наварро: Если мы хорошо подумаем, то с Америкой вышло у тебя всё очень быстро, с Европой тоже.

Рафаэль: Нет, совсем не быстро, ведь я ездил туда каждый год. И когда я был холостым, я проводил там каждый раз по 4–5 месяцев.

Фернандо Наварро: Это огромное достижение, и пусть никто не говорит, что это не так. Сегодняшним артистам добиться такого очень трудно, а ты добился этого тогда, когда сделать это было гораздо сложнее.