Новое и интересное / Nuevo e interesante
“Мi casa es la tuya” – “Мой дом – твой дом». 26.12.2016. ЧАСТЬ 5
Представляем вам пятую часть беседы, которая состоялась между Рафаэлем и Бертином Осбонрне 26 ноября. Она приводится с некоторыми незначительными сокращениями.
MI CASA ES LA TUYA – МОЙ ДОМ – ТВОЙ ДОМ. 26.12.2016. ЧАСТЬ 5
Беседа за столом. Разговор по интернет связи с Хосе Боно.
https://www.youtube.com/watch?v=99VsD1AzUJ0
СОДЕРЖАНИЕ РОЛИКА:
Ужин. За столом Бертин, Рафаэль и Мануэль.
Рафаэль: Подкладывая ломтики лосося Бертину, говорит, что они предназначены для него.
Бертин: Говорит, что они фантастически вкусные и прекрасно выглядят. Он вспоминает историю своего первого знакомства с Рафаэлем и рассказывает её Мануэлю. Однажды, это было 36 лет назад, его пригласил в гости Тони Калавака, его большой друг и импресарио, в свою мадридскую квартиру в районе Торре Бланка, чтобы поиграть в карты, а потом посмотреть по ТВ церемонию вручения премий “Оскар”. Тони сказал, что у него будут и другие гости: Виктория Абриль, Рафаэль и кто-то ещё. Вот там, в доме своего друга, Бертин и увидел Рафаэля собственной персоной. Виктория Абриль играла в карты со своим мужем, а Рафаэль нет.
Рафаэль: Припоминая тот день, рассказывает о своём впечатлении от той встречи, когда Бертин побежал по лестнице на второй этаж.
Бертин: Задает вопрос Мануэлю относительно Рафаэля – отца, высказывая предположение о том, что такой, как он, наверное, имеет характер.
Мануэль: Рассказывает, что знает своего отца всю жизнь. Кем бы он ни был по профессии, он – обычный нормальный человек. На сцене он – энергия, ураган, а дома – спокойный человек, и в нём нет ничего такого, что могло бы показаться странным.
Рафаэль: На вопрос Бертина, как ему работается с сыном, отвечает, что хорошо, что он не ставит его в какие-то рамки, что с ним всегда можно обсудить любой вопрос, для всего можно найти разумное решение, что они обоюдно уважают мнение друг друга. У Мануэля есть своё видение дела, но и у него, Рафаэля, тоже оно имеется. У него тоже есть кое-какой опыт, есть своя история.
Мануэль: Однажды я с ним в чём-то не согласился, и он мне сказал: "Ты говоришь, что всё, что сделал твой отец за эти 55 лет карьеры, было ошибкой?" Я ему: "Нет! Я этого не говорил."
Бертин: Интересуется, как Мануэль пережил болезнь отца.
Мануэль: Признаётся, что это был очень тяжелый момент. Всё закончилось хорошо, и сейчас можно говорить об этом более-менее спокойно, но тогда было трудно. Вначале они не знали, что происходило с Рафаэлем. Чувствовал себя он очень плохо, и, в конце концов, страшное известие обрушилось на них. Ожидание трансплантации было очень тяжелым, как для самого Рафаэля, так и для его семьи. Пресса одолевала, журналисты не отходили от дверей дома. Врач им сказал, что пресса не должна присутствовать у дверей, чтобы не раздражать пациента и его семью, потому что нервозность родственников пациента передаётся ему самому. Мануэль признался, что несколько раз срывал свое зло на прессу, но ни разу ни одно издание об этом не написало.
Бертин: Это интересно. У нас у всех были ситуации, связанные с прессой, в виде подъёмов и падений. Есть случаи, когда журналисты тебя выводят из себя, но есть и такие, когда хочется поблагодарить их за уважение к тебе. Например, вас они уважают, вы для них – люди уважаемые.
Далее он рассказывает, что у него был период, когда он и пресса находились в постоянной “троянской” войне по отношению друг к другу, но по прошествии времени, когда его карьера артиста состоялась, СМИ стали уважать его.
Рафаэль: Говорит, что его отношение к прессе очень хорошее, он понимает их работу и не обижается на них, потому что это было бы не справедливым. В случае его болезни СМИ переходили грань дозволенного, но это от того, что они любят его. Они – часть его жизни. Есть фотографы, которые знают его с юности, самого начала его карьеры, таких он очень уважает.
Мануэль: Говорит, что можно понять интерес прессы к знаменитостям. Иногда СМИ следуют за ними, когда те идут в магазин за хлебом или ещё за чем-либо. Если кто-то из них собирается жениться или отправляется в отпуск, или, например, кто-то продал большое число дисков, интерес СМИ к ним можно оправдать. Однако если жизнь человека находится на грани, как это было с его отцом, когда стоял вопрос "или-или", это стало причиной того, что несколько раз он срывался.
Звучит песня “Aunque a veces duela”.
Бертин, обращаясь к Мануэлю: Сколько лет самому старшему внуку Рафаэля?
Мануэль: Самая старшая – Мануэла, старшая дочь моей сестры. Ей 13 лет.
Бертин: Дети осознают, кого они имеют в доме?
Мануэль: Да, конечно. Полностью.
Мануэль приводит пример своих детей. Его сын Хорхе – страстный поклонник Рафаэля. Когда они едут в машине, например, он всё время просит поставить ДВД с Рафаэлем. Он не хочет никого другого, только Рафаэля. Ему говорят: “Хорхе, мы видели это уже много раз”... Практически каждую неделю они приезжают к Рафаэлю в гости на выходные, и когда Хорхе его видит, то смотрит на него с восторгом. Когда его спрашивают, любит ли он музыку, он отвечает, что хочет стать певцом, как его дедушка. Мануэль говорит, что у него тоже была раньше своя группа, и они тоже давали концерты, но Хорхе хочет быть таким, как Рафаэль. Конечно, он видел лучшее, и хочет быть этим лучшим. Есть и другие вещи, которые ему нравятся, например, они были в Диснейленде, но больше всего ему нравится Рафаэль, его дедушка, или отец его отца.
Мануэль говорит, что в их семье есть еще один дедушка, тоже очень уважаемый человек.
Рафаэль: Может, Хорхе захочет стать политиком?
Мануэль: Ой, не знаю, я бы хотел, чтобы он им не был, Рафаэль и Пепе - оба очень уважаемые люди.
Бертин, обращаясь к Рафаэлю: Ты был знаком с Пепе Боно до того, как твой сын женился?
Рафаэль: Дааааа. Я его знаю уже много лет.
Далее разговор заходит о том, что кто-то из журналистов написал, что Мануэль и Амелия Боно были знакомы друг с другом с детства и что каждое лето они вместе отдыхали на Майорке. Но это не так.
Мануэль: … Я на Майорке был один раз в жизни, и то лишь потому, что там пел мой отец… Со свёкром я познакомился сколько-то лет назад благодаря моим родителям.
Бертин (в шутку о количестве детей): Кого-нибудь из твоих 200 детей ты назвал именем одного из их дедушек?
Мануэль: Это такая тема… непростая.
Он рассказывает, что есть много имён, которые им нравятся. Старшего сына они решили назвать Хорхе, второго Амелия назвала Мануэлем, третьему дали имя Гонсало, а того, который только что родился, по словам Мануэля, он будет последним, Амелия предложила назвать Рафаэлем. Это казалось невозможным для Мануэля, потому что это имя ассоциируется у него с именем его отца, который к тому же ещё артист. Назвать его Пепе (именем другого дедушки), такое могло бы не очень понравиться Рафаэлю.
Рафаэль: Нет, я ничего не имею против этого.
Мануэль: Немножко мог бы обидеться.
Бертин: Предлагает позвонить Пепе, второму дедушке.
Пепе (Хосе) Боно: Привет Рафаэль, где ты находишься?
Бертин: С Рождеством тебя, Пепе.
Пепе Боно: С Рождеством, я надеюсь, что это не прямая связь?
Рафаэль: Самая прямая.
Бертин: Немножечко прямая (смеётся).
Пепе Боно: “Tu casa es la mía” (Твой дом – мой дом)! Просто невероятно! Мануэль, как дела? Я очень рад! Я должен сказать, что завидую тебе, потому что это та программа, которую я всегда смотрю. И от вас, тех, кто в ней появляется, хоть и говорят, что Бертин бывает грубым, возносится душа.
Бертин: В чьём доме? В моём или твоём, Пепе?
Пепе Боно: В каком тебе больше нравится.
Бертин: Говорит, что ему хотелось бы поговорить с ним на интересные темы без какого-либо давления, ни с какой стороны.
Пепе Боно: С удовольствием, когда тебе будет угодно. В моём доме или в твоём.
Бертин: От экс-министра до родственника Рафаэля, как это ощущается?
Пепе Боно: Слушай, я тебе скажу такую вещь: больше всего мне хотелось бы похвалиться тем, что у меня есть друзья. Рафаэль, кроме того, что он мой родственник, он ещё и мой друг. В его доме я чувствую себя так, как в своём собственном.
Бертин: Я очень рад. Сейчас Рождество, надеюсь, ты споёшь “El Tamborilero?”.
Пепе Боно: Послушай, я как-то попросил его спеть мне эту песню, и хотя он не очень любит, когда его просят спеть дома, он всё же спел, и мне было очень приятно, мне очень понравилось.
Бертин: Насколько я знаю Рафаэля, он готов петь не важно, где, хоть на ящике с кока колой.
Пепе Боно: Это что-то невероятное. Когда я бываю на его концертах, которые длятся по 3, 5 часа, я поражаюсь. Нет больше таких, кто мог бы такое делать.
Бертин: Он – зайчик “Дюрасель”. Сейчас, когда вы собираетесь обе семьи в Рождество. Кто из вас самый весёлый? Семья Мартос или Семья Боно?
Мануэль: Боно.
Рафаэль: Боно.
Пепе Боно: Молодёжь. Рафаэль рано уходит спать, но у него есть крутящееся кресло, массажное. Он никому его не даёт. Он садится в него, приподнимает ноги и часов до двух не спит.
Рафаэль: Это правда.
Пепе Боно: Про себя он говорит, что засыпает рано, что надеется увидеть Рафаэля до того, как закончится год, и желает всем счастливого нового года.
Бертин: Прощаясь с ним, называет его Пепе, а не Хосе, как зовут его в семье.
Пепе Боно: Если кто-то меня так назовет, этого вполне достаточно для меня.
Все прощаются, и Мануэль говорит, что ему очень повезло, и Амелии тоже, у них у всех прекрасные отношения.
Рафаэль: Этим ребятам здорово повезло.
Звонок в дверь.
Бертин удивляется, а Рафаэль говорит, что ждёт музыкантов. Мануэль говорит, что откроет дверь. У него есть это устройство дистанционного управления и, воспользовавшись случаем, он уйдёт. У него дома четверо детей, и ему надо бы уйти пораньше. Он благодарит Бертина и убегает.
Продолжение следует.
Перевод Елены Абрамовой