"Жизнь – это сон". Raphael sinphonico в Большом Королевском Театре Мадрида

Новая публикация Пепе Фуэртеса

 

ЖИЗНЬ - ЭТО СОН.
RAPHAEL SINPHONICO В БОЛЬШОМ КОРОЛЕВСКОМ ТЕАТРЕ МАДРИДА

Верная и чудесная публика, которая имеется у Рафаэля повсюду, говорила мне неоднократно: “Tы записываешь наши аплодисменты”. Разве? Тогда как же записать ваши овации в Teatro Real?

Мне бы хотелось быть одним из репортёров, одним из тех, кто оставил в эти дни свои комментарии в газетах о симфоническом концерте, уже ставшим историческим, который состоялся в прошлую среду, 22 июля. Они справедливые, но скудные. Они заявляют о триумфе, но не рассказывают о нём. Были времена, когда о таких вещах рассказывали по-другому. Сказать точнее – по-настоящему. 

Cейчас же почти принудительно заставляют писать пресс-релизы, чтобы как угодно в срочном порядке выдать актуальную информацию, объять которую невозможно по причине тщеславия политиков, которым нравится ежедневно ощущать себя главными действующими лицами. Как будто они – артисты, гении, писатели, художники, люди искусства, которых загнали в угол, отобрав у них больше 20% НДС. Как мало стыда у вас, Монторо и компания, совсем не имеющая отношение к театру, но в любом случае - шутовская.

Если бы мне нужно было узнать по имеющимся публикациям, как и что конкретно произошло с Рафаэлем в Teatro Real, мне пришлось бы туго. Как я скучаю по временам, когда были специальные корреспонденты, лучше и не скажешь: специальные. Это времена, когда были такие журналисты как Хосе Мария Иньиго, Санти Арриацу, Амилибиа, Пепе Палау, Хосе Антонио Пласа или Хесус Эрмида… Времена Хавьера де Монтини, Армандо Матиаса Гуиу, Мигеля де лос Сантос или же Хосе Луиса Пеккера… Сейчас речь идёт не о творчестве журналистов, а об исполнителях заказов. Да, они – исполнители заказов:

- Пойди и напиши о Рафаэле, который поёт сегодня в Реале.

Вот так, абсолютно открыто. Напиши о том или о сём. Отправляйся в "не знаю, какой выставочный зал", где кажется, какой-то художник, открывает свою выставку. Всё равно какую, если уж ты в этом ничего не понимаешь. Сделай себе досье о нём, собери данные, тебе там расскажут что-нибудь. Если нужно, могут даже написать что-то типа того, что написали в одном известном журнале, выпущенном у нас: “La Macarena de Triana”. (Macarena – образ Святой Девы, находящийся в церкви района Macarena, в Севилье. Triana – это совсем другой район города, где имеется свой почитаемый образ Девы, носящий имя Triana – прим. переводчика).

Текст одной публикации был увенчан громким заголовком о событии, когда одна актриса, которая до недавнего времени была связана узами брака со старшим сыном певца, не присутствовала на его концерте. Ну и ну! Ну и заглавие! Совсем не соответствующее смелой и потрясающей карьере человека, достигнувшего вершины огромной высоты! Это даже не жёлтая пресса. Это совсем не пресса. Это означает очернить профессию, такую чудесную и такую увлекательную, как профессию журналиста. Кроме того у них нет ни малейшей воли уважить семью, образцовую в своей скромности. Я знаю, знаю, что сегодня людям не хватает человечности, и уж тем более скромности.


Долгие годы я изучаю феномен Рафаэля. Да, изучаю, потому что он достоин того, чтобы его изучали. Он не только является гигантским и неповторимым артистом, единственным и исключительным, он не просто заполнил собой какое-то пространство, он создал своё собственное. Он пришёл в театр с улицы и вышел оттуда с руками, полными оваций, полученных им через широкие двери лучших театров мира. Рафаэль - он больше, чем колоссальный артист, о чём знают уже десятилетия на пяти континентах. В его владениях никогда не заходит солнце. Он – редкий случай того магнита, который притягивает массы, и который идёт по дороге в сторону вершины, чтобы отметить там почти 60 лет своего могущественного притяжения.

От Рафаэля исходит запах театра, и театр пахнет Рафаэлем. С того самого дня. Издалека ощущается старинный аромат подмостков, окружающий Рафаэля, магическая полутьма рампы под шатром, стоящим около Metropolitano. С того дня большого и решающего открытия. С того самого дня, как он посмотрел спектакль “Жизнь – это сон”. Когда он наблюдал действия персонажей на сцене, слышал голоса Хоситы Эрнана и Анастасио Алемана. С того дня, когда он уже знал, что не будет портным. С того дня. Под низко натянутой тканью шатра, стоящего на пустыре, у трамвайного депо, как будто в том самом месте он сел в один из трамваев, который назывался “Желание”. С того самого дня.

Каждый раз, когда Рафаэль мне кажется, нам кажется, необъяснимым, как в тот вечер в Gran Teatro Real, я для себя ищу и отыскиваю объяснение, оно - в его постоянном самопожертвовании и самоотдаче своему призванию. Я смотрю на прочный фундамент его потрясающей карьеры, и мне кажется, что она была создана для того, чтобы постепенно напряженным и нечеловеческим усилием возвести все 4 этажа великолепного здания, в котором он сегодня поёт, и которое заполняется зрителями до отказа. Они слушают стоя, покоренные, взволнованные, переполненные эмоциями перед исполнителем, которого Симфонический Оркестр RTVE, выступая с ним, поднял на высочайший уровень за исполнение песен, этих трехминутных драматических произведений.

Когда Рафаэль кажется невероятным, как во время какого-нибудь концерта, когда тебе кажется, что такого не может быть, когда в твоей голове не укладывается, как существо артиста может превращаться во что-то такое грандиозное, тогда ищи его в холоде далёкой парижской зимы. Как ты думаешь, почему на концерте в Real была Soledad Jarа? (вдова Пако Гордилио, прим. переводчика). Потому что она ждала приезда Рафаэля с Пако Гордильо. Потому что она прекрасно знала, что в тот вечер они только что вернулись с площади Пигаль, оба, вместе, снова, после того, как они прогулялись по Монмартру, как привычным взглядом смотрели на высокие купола Sacré Coeur, без копейки в кармане, замёрзшие, но с руками, полными рисунков, набросков, эскизов, воображая, что они вывесят афишу с международным именем, содержащим буквы PH. Полными надежд и веры в себя самих. Веры такой большой, что можно было бы построить ещё один храм, как тот, с верой твёрдой, как скала. 

- Дайте им пройти, граждане. Они здесь, в клетчатом пальто холода и голода. Ниньо и Гордильо. Они провели в Париже самые холодные дни своей жизни, планируя всё это. Дайте им пройти! 

Когда успех Рафаэля не укладывается в твоей голове, он сам бессознательно даёт тебе ключ к догадке. Он тебе его уже дал, нам дал. Этот ключ - в театральной программке. Среди многих слов, написанных Рафаэлем в прологе, хватило одного, чтобы понять всё: мечта. Только лишь настоящие реалисты способны мечтать. Уметь мечтать – это, без сомнения, лучший вид человеческой правды, лучшая возможность, существующая вокруг нас, чтобы дотянуться до того, что далеко от нас. Это единственный способ, чтобы не быть богом, но при этом творить чудеса. И я очень верю в то, что именно она, мечта, помогает нам твёрдо держаться на ногах. Нужно быть очень мужественным человеком, чтобы верить в свою мечту, чтобы не бояться её и не убегать от неё. Жизнь ценится выше, когда она преисполнена мечты. Если кто-то с этим не согласен, пусть скажет об этом мальчику по имени Фалин, который однажды вернулся домой очень поздно, сведённый с ума озарением нового света. В тот день. Надо же, с того самого дня!

Хосе Мария Фуэртес. 

http://www.pepefuertes.info/?p=273

Перевод Елены Абрамовой