Raphael: aquí nos sabemos todas sus canciones. 2012
РАФАЭЛЬ: ЗДЕСЬ МЫ ЗНАЕМ ВСЕ ЕГО ПЕСНИ.2012
Восьмое марта 2012. Театр Teatro de Aguascalientes представляет испанского певца Рафаэля. Автостоянка забита так, как редко бывает, прямо как на слушании доклада Правительства, а в дверях кто-то пытается купить у меня билет. Толчея повторяется внутри; народу больше, чем мест, и как это получилось, что те, кто купил билет на балкон, оказались в партере?
Одной из первых песен, потому что она стала почти девизом певца, была Yo sigo siendo aquel (я все еще тот самый), звучащая контрапунктом другому произведению первого этапа, песне юноши, который доводил девушек до обмороков и собирал огромные толпы - Yo soy aquel.
Он поет Yo sigo siendo aquel, и в самом деле, учитывая, что он уже приближается к 70, он в отличном состоянии: у него ни одного седого волоса, у него тело тридцатилетнего мужчины и голос, благоразумно избегающий высоких нот и лишь слегка подсевший по сравнению с тем, как он звучал в те времена.
После песни Puede ser mi gran noche он приветствует публику, говорит о том, как ему приятно оказаться здесь, объявляет, что спектакль будет посвящен его культовому композитору Мануэлю Алехандро, и продолжает выступление песней Digan lo que digan...
Это концерт, в котором певца сопровождает только рояль; нет ударника, гитары, скрипок, контрабаса - ничего, кроме рояля, хотя, честно говоря, хватает и этого, и даже с избытком. У инструмента пианист, композитор и аранжировщик из Буэнос-Айреса Хуан Пьетранера, который знает песни испанца вдоль и поперек и, забыв обо всем, со всей страстью нещадно колотит по клавишам.
Танец Рафаэля исполнен чувственности, и почтенная публика должным образом благодарит его. Он обращается к своей аудитории с преувеличенно экспрессивными жестами, просит аплодисментов и получает их, и вознаграждает ее за ответ широкой улыбкой. Он с легкостью заставляет зрителей подняться с мест (а если бы они были в шляпах, они бы их сняли). Зачастую, когда он исполняет рвущие сердце песни – о любви и отчаянии, о мольбе и единении, он делает это всем телом – руками, ногами, животом, со всем неистовством, стремясь, чтобы его человеческая природа заставила его голос как можно отчетливее выразить окончательный смысл ужасных слов; как, например, чтобы сказать со всей ясностью: somos dos seres en uno/que amando se mueren/para guardar en secreto/lo mucho que quieren (мы два существа в одном, которые, любя, умрут, чтобы только сохранить в тайне, как сильно они любят друг друга)...
Линаресец поет больше двух с половиной часов, и его репертуар чрезвычайно разнообразен. Он живет на ренту, исполняя старые песни, но показывает также и новые вещи. Иногда он поет, отойдя от микрофона, без аккомпанемента, лишь затем, чтобы посмотрев на него, все увидели и услышали, что он и в самом деле все тот же. Тот, кто приводил в движение толпы, тот, кто говорил о величии любви, и о ее страданиях тоже.
Через определенное количество песен он уходит со сцены в правую кулису и возвращается через несколько секунд; один раз он вышел в шляпе исполнителя танго и в черном пиджаке в серую полоску, только чтобы услышать одобрительный свист не одной дамы. И вот с левой стороны одна кричит ему «папочка!», а другая с противоположной стороны вопит «папик!», на что диво отвечает: «Давайте лучше оставим отцов в покое»...
Он снимает пиджак и забрасывает его за спину, словно он ему больше не нужен, и провоцирует не один вздох. Он благодарит пианиста. Тут одна из женщин кричит: «Yo soy aquel!», на что испанец отвечает: «Если вы хотите, я ее спою и завершу концерт».
«Нет!» - ревет аудитория. Рафаэль заканчивает: «Потому что это последняя песня».
Но нет, никто не хочет, чтобы он прекратил петь. Пусть он продолжает, чтобы и в полночь и на рассвете мы были здесь, и благодаря прелести его голоса и его песен такие же свежие и новенькие, какими явились на свет, но пусть он не перестает петь.
Затем он рассказывает, что с ним часто случается так, что когда он приезжает в отели в городах, где дает концерты, ему говорят: «мы здесь знаем все твои песни», и теперь он хочет проверить это на нас, и делает это в песне «Estar enamorado es» - с удовлетворительным результатом.
В какой-то момент он вспоминает, что поет уже 52 года. Это Рафаэль, переживший эту эпоху и другие (франкистскую Испанию и общество потребления с его лапидарным «попользуйся и выброси»), и почти такой же свежий, как и в те первые дни; ну почти что.
Часто он поднимает руки в знак благодарности, он обнимает всех нас. Он подходит к левому краю сцены, давая передышку своим динамикам, и довольно смотрит на нас; он позирует для десятков фотоаппаратов и мобильников, которые поднялись над головами в поисках его изображения – чтобы сохранить хотя бы его.
И если даже звезды находят свой конец - они сжимаются и взрываются, пока не используют последние остатки горючего вещества и не погаснут в ходе процессов, которые продолжаются миллионы лет, то это же самое происходит и с концертом Рафаэля. Он поет «Yo soy aquel» и еще одну или две песни. И наконец удаляется со сцены, чтобы не вернуться.
Публика уже выходит, однако группа женщин начинает аплодировать и кричать: «Рафаэль! Рафаэль! Рафаэль!», но андалузец не появляется. Взволнованные таким успехом, они скандируют свои слоганы, но все заканчивается; жизнь возвращаться на круги своя.
На подмостках гаснет сценическое освещение и включается другое, позволяющее увидеть то, что было волшебным, как нечто обычное и будничное. Появляются мужчины и женщины, которые быстро демонтируют сцену – двойные лестницы, высокий помост и экран, который показывал нам певца в образе клоуна или ту самую афишу на парижском театре Olympia – ни больше и ни меньше.
Без всяких церемоний или удивления выходит женщина и берет пиджак и шляпу, которые певец оставил на возвышении, и уносит их. Все возвращается в обычное русло; «диво» ушел.
Карлос Рейес Саагун
12.03.2012
crisolplural.com
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано на сайте 19.03.2012