Совершенно секретно

Всеми приготовлениями к свадьбе Рафаэль, как маршал в военном лагере, занимался сам. Маркизы де Санто Флоро любой ценой хотели избежать шума и присутствия поклонников. Они по-настоящему боялись скандала, оскорблений, криков и обмороков в толпе, опасаясь даже за физическую целость Наталии и Рафаэля. Две тысячи безумных девушек с разбитыми сердцами способны на любую дикость. Некоторые грозили нанять чартерный рейс, если свадьба состоится за пределами Испании, или специальный туристический автобус. Они были готовы на все. Это были самые буйные, беспокойные фанатки, потерявшие всякую надежду и сменившие восхищение на злобу, а любовь – на ненависть. Дело приняло дурной оборот. В самом деле, это было отвратительно.

Рафаэль знал об этом. Об этом знала Наталия. Семья Фигероа боялась. Члены «клана» Рафаэля были в ужасе.

Все приходилось делать очень осмотрительно и осторожно. Однажды Рафаэль сказал Дукассе, своему адвокату:

- Это дело надо засекретить так же, как атомную бомбу.

Они приняли все меры предосторожности, чтобы никакие сведения не попали ни в газеты, ни к девушкам-рафаэлисткам.

Херес де ла Фронтера был сразу отвергнут как возможное место проведения церемонии. Он находится слишком близко, и фанаты хлынут туда толпой. Вилла в Толедо, собственность маркизов де Санто Флоро, тоже была признана неподходящим местом.

Наталия и Рафаэль поехали в Коста-дель-Соль с одной-единственной целью – сбить всех со следа. Должна была начаться операция по созданию ложных слухов, которые можно будет поведать репортерам и фанатам. Однажды из Малаги пришло сообщение о том, что Наталия и Рафаэль подыскивают маленькую часовню, чтобы обвенчаться. Парочка показалась в Михасе (город в центре района Коста-дель-Соль, в Андалусии – прим.пер.), и рафаэлисты прыгали от счастья, что смогут присутствовать на церемонии. Но это были тактические приемы, тщательно продуманные хитрости, хорошо сплетенные интриги и ложные следы, чтобы внести путаницу.

Не было ни одного человека, который бы располагал какими-нибудь определенными сведениями. Только Рафаэль и семья Наталии знали назначенное место. Идея была плодом личной фантазии Рафаэля. Он все продумал с математической точностью.

ТАКТИКА ЗАПУТЫВАНИЯ

Тем не менее, надо было довериться информаторам. Исключая одно за другим все места, нас заставили думать, что свадьба, несомненно, состоится в Биаррице. Даже было объявлено (потом я расскажу детали), что Наталия поедет на кинофестиваль в Сан-Себастьян. Это были сведения, заставившие нас попасться на удочку. Сан-Себастьян находится почти рядом с Биаррицем, а семья Фигероа каждый год проводит лето в этом французском городке… Связав концы с концами, легко решить эту загадку. В конце концов, она оказалась детской игрой. Вот только это было не так. Люди «клана» начали тайную работу. Только три человека: Хосе Мануэль. младший брат Рафаэля, Франсиско Бермудес и адвокат певца, Хосе-Луис Дукассе, знали все детали. И эти трое начали выполнять порученную им задачу.

Близким друзьям жениха и невесты было сказано, что за несколько часов до отлета им вручат билеты до города, в котором состоится свадебная церемония. Это был заговор молчания, к которому все присоединились с воистину потрясающей преданностью.

ЗАГОВОР МОЛЧАНИЯ

Ваш покорный слуга, журналист, шел по следу, который казался мне беспроигрышным: в любом случае жених с невестой рано или поздно должны были появиться в епископате, чтобы оформить разрешение на брак. А там я знал ни больше ни меньше как священника, который должен был поставить утверждающую подпись. Речь идет о самом генеральном викарии, господине Мойсесе Гарсия, который в 1954 году сам благословил мой первый брак.

Я познакомился с Мойсесом Гарсия в 1951 году, когда начал работать в газете «Информасьонес», в которой он был советником по религиозным вопросам. Так что я был спокоен. В первый раз я позвонил в епископат в начале июня. Я рассказал добрейшему священнику, чего я хочу, и поначалу он не подумал, что сделает что-либо противозаконное, уведомив меня. Телефонные звонки повторялись несколько дней, пока однажды утром господин Мойсес не сказал мне:

- Они уже приходили сюда. Они были здесь вчера вечером, Рафаэль, Гордильо, Бермудес и Дукассе. Я подписал им разрешение на брак. Они могут пожениться когда захотят.

ТАЙНА

С радостным криком я подскочил от счастья.
- А где будет свадьба, господин Мойсес?

- Сын мой, этого я тебе не могу сказать.

Я почувствовал, как кровь застыла у меня в самой благородной из жил.
- Почему?

- Потому что меня просили не открывать эту тайну. А такие вещи надо уважать.

Я настаивал, не боясь показаться назойливым. Бесполезно. Добрейший священник не хотел быть пойманным на слове. Я взывал к нашей старой дружбе, что всегда действовало на него. Ничего. Ни слова больше.
- Но они женятся в Испании?

- Не суетись, Йале. Мне жаль, но больше я ничего тебе не скажу.

Но я узнал забавные сведения. Когда наступил момент вписать в лицензию на брак место венчания, чтобы получить соответствующее разрешение, представители «клана» Рафаэля вышли из кабинета викария. В то время в тайну были посвящены только сам певец и господин Мойсес.

В тот же день я выложил эти сведения в «Нуэво Диарио», рассказал все и вернулся домой, чувствуя себя злым как тысяча чертей. Но я не смирился с неудачей. Мой вызов Рафаэлю никто не отменял.

КАРМЕН ДЕ ОЭНЛОЭ

В течение нескольких дней я в любое время связывался с Кармен де Оэнлоэ, которую очень уважаю с того самого дня, когда ее представил мне доктор Мартинес Бордиу и которая была партнером в игре в мус (карточная игра – прим.пер.). Он отвечала мне одно и то же:

- Уверяю тебя, я совершенно ничего не знаю.

- Но ты же подруга Наталии…

- Да, но я думаю, что она сама еще не знает, когда выходит замуж.

Я постоянно натыкался на стену молчания. Кармен уехала в Марибелью, но я продолжал каждый день названивать ей и туда. В последний раз это было в среду, за два дня до свадьбы. В то время у меня все еще не было определенного следа. Но я точно знал, что церемония состоится в четверг. «Княгиня» решила ввести меня в заблуждение. Наш диалог выглядел примерно так:

- Кармен, мы встретимся в четверг?

- Ой, не знаю. Если приедешь сюда позагорать, то да.

- А что, свадьба будет в Марибелье или где-то поблизости?

- Ой, я не знаю.

- Но ты говоришь, что в четверг будешь там.

- Ну да.

- Но тогда…?

- Тогда ничего.

- Тебе и в самом деле не пришлют билет на самолет, чтобы улететь в какой-то город?

- Думаю, что нет. Я уже определилась с планами на эти выходные.

Двое свадебных гостей молчали как настоящий каменный гость.
Кармен де Оэнлоэ и Антонио Минготе ревниво хранили тайну, которую доверила им Наталия.
Из них невозможно было вытянуть ни слова. Никаким способом, вот уж спасибо…

Я поблагодарил их и повесил трубку. Я был в совершенном отчаянии. Сейчас, когда все закончилось, я хочу сказать Кармен Оэнлоэ, что не упрекаю ее за молчание. Мне нравятся люди, которые умею хранить доверенные им тайны, которые не предают дружбы своей подруги. Пусть это будет известно всем.

ЛУСИЯ БОСЕ

В то время Лусия Босе снималась в Мадриде в фильме у Грау (думаю, что он еще не закончен). Вечером мне позвонил Сесар Лукас, хозяин агентства Космо-пресс. Он сказал:

- Лусия может навести тебя на след.

- Она не скажет ни слова.

- Знаю, но очень просто выяснить, когда она попросит у продюсера выходной. Это и будет день свадьбы. Ты не думаешь?

Я ответил ему «да». Это были сведения, над которыми стоило подумать. Потому что Лусия Босе была одной из близких подруг Наталии, и, несомненно, была приглашена. Мы пришли к Хорхе Грау.

- Смотри, что я узнал. Съемки не останавливаются ни на один день. Мы арендовали замок, и каждый рабочий день обходится нам в копеечку. С другой стороны, Лусия должна сниматься всю неделю.

Все наши надежды рухнули. Плохо то, что Грау нам не лгал. Лусию не включили в список приглашенных, но может быть и так, что свадьба будет не так скоро, как мы думали. Боже мой, какая путаница!

Во вторник. 11 июля, мне позвонил Альваро Сантамарина, главный редактор агентства Европа-пресс.
- Я не отказываюсь от мысли идти по следу Лусии. Я собираюсь увидеть ее на съемках. Хочешь пойти со мной?


Я ответил, что не хочу.
- Иди сам, потом все расскажешь.

Через два часа, в половине пятого, Альваро снова позвонил мне. Он ничего толком не узнал. Лусия ограничилась тем, что улыбалась и напускала на себя таинственность. Альваро сказал, что в какой-то момент она начала петь песню Луиса Мариано «Моя Андалузия».

- Это след? – спросил мой коллега.

- А!
Было понятно, что и Кармен Оэнлоэ, и Лусия Босе хотели переключить наше внимание на Коста-дель-Соль. В какой-то момент я даже засомневался – а вдруг это правда? Но сразу же убедился в том, что нас сбивают с толку.

МИНГОТЕ

Антонио Минготе, которым я восхищаюсь, очень страдал из-за меня. Встретив меня в Барахасе, он сказал:

- Я был бы только рад, если б ты все узнал. Слушай, я уже был готов позвонить тебе. Но пойми, дело в том, что я слишком люблю Наталию и не могу нарушить свое честное слово.

Я его понял.

С Минготе у меня были долгие и нудные разговоры – до сих пор не понимаю, как он мог это выдержать. Все эти недели я систематически названивал ему каждый день, и вечером, и ночью.

- Ну, ты что-нибудь узнал?

- Ничего, парень.

- Но ты же собираешься на свадьбу.

- Ну, я думаю, что да.

- И у тебе нет никакой идеи - где она будет проходить?

- Ни малейшей.

- Ну ладно, ладно.

Накануне, утром в четверг, когда мне уже удалось узнать все, я снова позвонил Минготе. Я сказал ему:

- Ну что?

- Ничего.

- Хорошо. Тогда увидимся в пятницу.

Он не знал, что и ответить. Мы со смехом распрощались.
Сесар Лукас, замечательный фоторепортер, человек, который лучше всех снимает женщин, любимый фотограф Бриджит Бардо, Ракель Велч, Марисоль и множества других звезд, обратился в детективное агентство, чтобы узнать, где состоится свадьба. Агентство потерпело крах, но Сесар Лукас рискнул и сам выяснил, что событие произойдет в Венеции. Чем и доказал, что репортеры могут быть не худшими детективами, чем профессионалы, когда знаменитости окутывают тайной свои поездки.

Это Сесар Лукас на площади Сан Маркос. Он автор фотографий, иллюстрирующих эту книгу.

ПРОВАЛ ДЕТЕКТИВНОГО АГЕНТСТВА

Это, несомненно, лучший анекдот за всю историю свадьбы Рафаэля и Наталии. Это история провала детективного агентства и отчаяния замечательного фотографа. Она стоит того, чтобы я сейчас рассказал ее вам.

В середине июня Сесара Лукаса, моего любимого приятеля из Космо-пресс, осенила блестящая идея: обратиться в детективное агентство, чтобы попытаться установить точное место и время свадьбы.

Он и в самом деле пришел однажды вечером в детективное агентство Альмиранте и попросился на прием к его директору, сеньору Тобар, которому ясно изложил суть дела:

- Смотрите: мы, испанские журналисты, носимся как безумные, пытаясь выследить Наталию Фигероа и певца Рафаэля, которые очень скоро где-то поженятся.

- И что дальше?

- До сих пор никто не смог узнать, где и когда состоится церемония.

- По какой причине?

- Потому что жених с невестой решили, что при заключении брака будут присутствовать только их родственники.

- А вы хотите присутствовать, так ведь?

- Да, сеньор. Для меня добыча эксклюзивного материала помимо некоторых денег означает еще и профессиональный успех.

- Очень интересно. Вы можете назвать мне имена нескольких человек, которые более или менее, тем или иным образом могут быть связаны с женихом и невестой?

- Разумеется. Мы знаем, например, что Кармен Оэнлоэ, Минготе, Хосе Мария Пеман, Франсиско Гордильо, Бермудес и родственники новобрачных будут на церемонии.

Детектив, сеньор Тобар, добросовестно записал имена, продиктованные ему Сесаром Лукасом. А потом сказал:
- Вы должны понимать, что это дело выходит за рамки нашей обычной работы по расследованию. Но я думаю, что будет несложно выяснить то, о чем вы просите. Более того, предполагаю, что это будет очень просто.

 

В голову Сесару Лукасу пришла дьявольская идея, которую он выложил детективу:
- Я думаю, что если кто-нибудь, например Вы, явится в епископат и скажет, что один из ваших клиентов просил Вас узнать место свадьбы, потому что имеется законное препятствие, возможно, дело кончится успешно.

Детектив обозначил улыбку.
- Ни о чем не беспокойтесь, мы достаточно опытны. Идите себе спокойно и вскоре получите от  меня известия.

- Договорились, сеньор Тобар. Сколько я должен заплатить?

- Сейчас ничего. Мы определим наши расходы и наши гонорары, когда у нас будет полная информация.

И Сесар Лукас ушел, вновь исполнившись оптимизма. Проходили дни и недели, но агентство не подавало признаков жизни. Информация так никогда и не пришла. Я предполагаю, что первые сведения о свадьбе они вычитали в газетах. Но, правда, счет Сесару Лукасу они тоже не прислали.
Эта история, забавная и сколь же занимательная, показывает, что порой нюх у журналиста оказывается острее, чем у детектива. Потому что Сесар Лукас другим способом сумел в нужное время узнать все, что было ему нужно, и в пятницу в указанное время явился в Венецию на свадебную церемонию.

КАК ЖУРНАЛИСТ УЗНАЛ ВСЕ ПЕРВЫМ

Я принял все это близко к сердцу. Все, связанное со свадьбой Рафаэля, казалось вызовом лично мне. И желание узнать, где и как все это будет, висело надо мной как обязательство, как подарок мне от меня же на двадцать пятую годовщину работы в журналистике. Первого июля я взял отпуск в «Нуэво Диарио», но напрочь отказался от мысли отдохнуть хотя бы один день. С утра пораньше я отправился в редакцию и заставил Эмилиту беспрерывно работать, не давая ей вздохнуть: «Эмилита, переговоры с Марибельей; Эмилита, соедини меня с Гордильо; Эмилита, поищи по телефону Минготе; Эмилита, найди Бермудеса. Эмилита, нельзя ли разыскать в Кадисе Пемана; Эмилита, вызови Лусию Босе…»

И бедная Эмилита набирала номера, жала на клавиши, и естественно, пережила со мной превратности этого расследования. Но все было бесполезно. Как-то, думаю, что это было десятого, в понедельник, кто-то навел меня на след, который мог оказаться верным:
- Найди Рене Леона в отеле Евробилдинг.

- Кто это – Рене Леон?

- Представитель Рафаэля в Мексике.

- А какое отношение он имеет к этой истории?

- Рене близкий друг Рафаэля. Более того, певец был крестным отцом его первого ребенка. Рене женат на Мили, сестре-близняшке Пили, помнишь? Знаменитая пара Пили и Мили. Я знаю, что супруги приглашены на свадьбу. Если ты умело и осторожно будешь следовать за ним, он, сам того не зная, приведет тебя в церковь.

Прошу прощения, но я скажу вам, что поставил с ног на голову швейцара отеля Евробилдинг. Я просмотрел пропуска, список брони, говорил с Мерседес Рейно, «отделом по связям с общественностью» отеля, но все было бесполезно. Никакой сеньор Леон там не останавливался.

Потом я узнал, что и в самом деле Леон и Мили снимали в Евробилдинге люкс. Но в фамилиях была допущена ошибка – их зарегистрировали по второй фамилии Рене (у испанцев две фамилии – первая фамилия отца и первая фамилия матери (выходя замуж, женщины не меняют фамилию), допускается обращение только по одной первой фамилии, вторая же самостоятельно использоваться не может – прим.пер.). В общем, опять такой облом!

В среду, за два дня до свадьбы, после длительных поисков, у меня появились первые серьезные сведения. В этом деле не следовало рассчитывать на неосторожность лиц, приближенных к Наталии или Рафаэлю. В этом направлении я ничего не обнаружил. Они вводили меня в заблуждение. И тут я подумал: «Кто-то же ведь должен позаботиться о билетах для приглашенных, если есть необходимость уехать в другое место».

Я отправился навестить своего друга Себальоса в конторе Иберии (испанская авиакомпания – прим.пер.). Но, к моему удивлению, там не было продано никаких билетов на имена Оэнлоэ, Пемана, Гордильо, Леона, Мартоса, и ни на какое другое имя, которое я мог бы увязать со свадьбой. Это очень меня удивило, но тут же возник вопрос:
- Человек, который закажет в официальной конторе билеты на имена таких известных лиц, должен быть полным тупицей. Процедура должна быть другой.
И в самом деле, этот момент оказался ключевым. С терпением, достойным лучшего применения, я начал применять на практике абсолютно законную уловку … насколько может быть законной хитрость, используемая в ходе журналистского расследования.

В ТУРБЮРО МЕЛИЯ!

Добрые пять часов я как раб занимался изнурительной работой. Я попросил Эмилиту, нашу деятельную телефонистку, чтобы она нашла для меня номера телефонов всех мадридских бюро путешествий, включая филиалы. Получив их, я начал серию звонков, затягивая одну и ту же песню. Вот она:

- Алло, это говорят из офиса сеньора Мартоса. Мы просто хотели проверить, все ли в порядке с билетами на самолет, которые мы заказывали.
Естественно, в первых пятнадцати или двадцати случаях эта уловка ни к чему не привела. У них не было даже отдаленной идеи. Но, когда я позвонил в агентство «Мелия», я услышал ответ, сделавший меня счастливым:

- Да-да. Подтверждаем всю бронь. На Милан и Рим.

Это было то, чего я ждал весь этот долгий ужасный месяц. Тридцать дней на нервах, между унынием и надеждой. Сейчас все стало ясным, как солнечный свет.
Рафаэль распланировал стратегию своей свадьбы как хороший маршал. Билеты были выписаны на вторую или третью, а то и на четвертую фамилию. Теперь все стало просто. Через полчаса я знал, что сеньор Бусто на самом деле был Хосе Мануэлем Мартосом, братом певца; сеньор Гомес - это Минготе, а сеньор Перес – Франсиско Гордильо.
Предполагалось, что приглашенные отправятся на двух разных самолетах. Гости Наталии полетят через Рим, а гости Рафаэля – до Милана.

ДА  НЕТ  ДА

Однако было ясно, что ни в одном из этих итальянских городов свадьбы не будет. Тогда где же? Правда, это меня не особенно волновало, потому что я знал, что «клан» Рафаэля прилетит в четверг в десять утра рейсом 732 компании Иберия. Единственное, что требовалось сделать – это достать билет на тот же самолет и идти по пятам Гордильо, Барандиарана, Бермудеса и компании. Самое трудное было сделано.

ОТЕЛЬ ЕВРОПА В ИТАЛЬЯНСКОМ ГОРОДЕ

С другой стороны, мои сообразительные компаньоны, Сесар Лукас и Монтини узнали (не представляю как), что в одном итальянском городе в отеле Европа на ночь четверга забронированы номера для группы испанцев. Мне позвонили в четыре часа вечера в среду, чтобы сообщить эту новость.

- Очень хорошо. Позвони в итальянское туристическое бюро в Мадриде и проверь, в каких городах есть отели с таким названием.

Тем временем я занимался моим перелетом в Милан на самолете, вылетающем в десять утра следующего дня. Когда я вернулся из конторы Иберии, мне снова позвонил Сесар Лукас, явно приунывший.

- Слушай. В Италии в девятнадцати городах есть отель «Европа» или «Европейский».
- Хорошо. Зачитай мне названия городов.

И он прочитал весь список. Кроме столиц с отелями «Европа» среди прочих фигурировали Капри, Неаполь, Верона и Венеция. Мы подумали, и достаточно правильно, как выяснилось позднее, что один их них и является целью двойной поездки приглашенных на свадьбу.

ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА ОТДЕЛАТЬСЯ ОТ МЕНЯ

В среду, в девять вечера, я позвонил Хуаните Биарнес – не для того, чтобы узнать или подтвердить что-нибудь конкретное, а просто чтобы немного поразвлечься. Я отлично знал, что моя дражайшая коллега прилагает неслыханные усилия, пытаясь загнать меня в офсайд.

Хуанита делает чертовски хорошие снимки своей камерой. Это один из самых ловких, интеллигентных и профессиональных журналистов, которых я знаю. В этой ситуации у нее было два мотива, чтобы придерживаться тактики отмежевания: желание получить эксклюзивный материал и тот факт, что она близкая подруга Рафаэля и Наталии. Все эти дни я названивал Хуаните не для того, чтобы она сказала мне, что я должен был сделать, а для того, чтобы не делать того, что она мне советовала.

Диалог был действительно нелепый, это, безусловно, забавный образчик жульничества, к которому прибегаем мы, репортеры, когда хотим обойти кого-то из конкурентов. Обратите внимание:

- Привет, Хуанита! Это Йале.

- Слушаю тебя, дорогуша.

- Слушай, «это» будет в пятницу?

- Я ничего не знаю, мое сокровище. Но это меня очень удивляет, потому что сегодня ночью мы с Наталией едем на кинофестиваль в Сан-Себастьян.

- Ты не обманываешь меня, Хуана?

- Бог с тобой, парень. Иногда ты пытаешься перехитрить сам себя. Какой ты зануда! Если я тебе говорю, что мы едем на кинофестиваль в Сан-Себастьян, то мы едем на кинофестиваль в Сан-Себастьян. В этом месяце, и я уже собрала чемоданы, потому что с минуты на минуту за мной может явиться Наталия.

- А на чем вы поедете ночью - на машине?

- Да не знаю я. Я полагаю, мы будем спать в мотеле, потому что до утра четверга у нас нет номеров в отеле «Лондон». Думаю, это там, где Наталия снимала комнаты.

- Значит, я могу спать спокойно?

- Да, дорогой, да. Что у тебя за мания!

Мы коротко попрощались как хорошие друзья. И тогда я разразился гомерическими хохотом. Узнаю Хуану Биарнес, которую я обожаю!

Потом я позвонил в Сан-Себастьян. В отель «Лондон». Я сказал:- Я секретарь сеньориты Фигероа. Я хотел убедиться, что для нее на завтра забронирован номер.

- Да, сеньор. Все в порядке.

Я не стану умалять достоинств этого прекрасного плана побега. Все было рассчитано и продумано до малейших деталей. Наверняка на следующий день пронырливые репортеры искали Наталию и Хуаниту по всему Сан-Себастьяну. И были очень разочарованы. Какая жестокость!

МАРТИН ФЕРРАНД ПРЕДЛАГАЕТ МНЕ ВЗЯТЬСЯ ЗА ЭТУ КНИГУ

Вот что любопытно. В ту самую среду, в десять с чем-то, когда я уже был в постели, мне позвонил Мартин Ферранд.

- Послушай, у тебя есть какая-нибудь тема для книги? Ты же знаешь, сейчас я руковожу выпуском серии книг.

А я уже наполовину спал.

- Ну, в этот момент мне ничего в голову не лезет. Если хочешь, поговорим в субботу. Я уезжаю на свадьбу Наталии и Рафаэля.

И тут Мартин испустил радостный вопль.

- Это отличная тема! Мы опубликуем эту историю. Когда ты сможешь дать мне первые сто страниц?

- Маноло, ради Бога!

- Ничего - ничего. Ты должен думать о будущем. Давай сделаем так. В субботу, когда ты вернешься, мы обсудим это дело. Я подготовлю договор. Ты напишешь сто пятьдесят листов ко вторнику, к полудню?

- Не знаю. Я попробую, если раньше не умру от инфаркта миокарда.

- Договорились. Жду от тебя известий. Слушай, ну конечно, только что, когда я возвращался из Барселоны, я встретил в Барахасе Хосе Марию Пемана, который улетал в Рим. Это имеет отношение к свадьбе?

- Да.

- Они собираются венчаться там?

- Нет.

- Ладно, больше никаких вопросов. До субботы.

Этот «постер» был придуман за сорок восемь часов до «тихой» свадьбы тем самым гением типографских шрифтов - Хосе Ансеси, издателем этой книги.
Начиная с сегодняшнего дня этот «постер» может стать самым дорогим сокровищем для фанатов Рафаэля.

 

 

РАФАЭЛЬ УХОДИТ ИЗ ДОМА ЧЕРЕЗ КРЫШУ

В этот вечер, когда уже стемнело, группа рафаэлистов поджидала своего кумира у ворот дома № 12 по улице Хуана Рамона Хименеса. Брат певца, Хосе Мануэль, поднял тревогу. Чемоданы уже были уложены для отъезда в Барахас.

- Рафаэль, у нас будут проблемы. Внизу тебя ждут девушки.

Это было серьезное затруднение. Девушки могли в последний момент испортить Рафаэлю все дело. Они вышли на тропу войны, и были намерены преследовать его, куда бы он ни пошел. Плохо дело.
Хосе Мануэль принял решение.

Иди сюда, - сказал он брату. – Уходим через крышу.

И они вылезли через крышу. Через несколько минут они добрались до гаража, где наготове стояла машина, доставившая их в Барахас.
Через пять минут эта новость обошла редакции всех мадридских газет: «В начале этой ночи певец Рафаэль вылетел в Париж. Похоже, его свадьба с Наталией Фигероа состоится в столице Франции или в Биаррице».
Да-да. Рафаэль, заметая следы, разыграл свой последний козырь. Все, чего он хотел – отвлечь журналистов в какой-нибудь французский город. Но, как вы в дальнейшем увидите, это ему не удалось.

БАРАХАС. ДЕВЯТЬ УТРА

Я спал мало и плохо. Меня пугала перспектива путешествия на самолете. Я ничего не могу с этим сделать – полет вызывает у меня болезненную панику. Это выше моих сил. Сейчас, когда приближался момент посадки в DC-9, я весь извелся и до смешного нервничал. Я умирал от страха. Но я взял себя в руки и отправился в Барахас.

Первым, кого я там увидел, был Сесар Лукас, который тоже достал билет на этот же самолет. А потом, к сожалению, я столкнулся со всем «кланом» Рафаэля. Его брат, Хосе Мануэль, побледнел, он был ошеломлен. Он чуть не задохнулся от гнева. Потому что в этот момент он понял, что операция «молчание» была сорвана. Он шагал рядом со мной, не глядя на меня. Потом он рассеянно подошел к стойке «Иберии», куда я сдавал свой багаж, и спросил, куда я лечу.

- В Милан, - ответил я. Он засопел, как раненый бык.

Немного позже я увидел Бермудеса, доктора Барандиарана и Гордильо. Менеджер Рафаэля реагировал самым достойным образом. Он подошел ко мне и протянул правую руку:
- В добрый час, парень! Ты это заслужил.

В ВЕНЕЦИЮ

Но я все еще не знал, куда, к каким чертям, мы едем.

Потому что до сих пор мне было известно лишь, что группа сделает промежуточную посадку в Милане, и я не представлял, куда мы направимся после. Я спросил об этом Гордильо.

- Ну, я тоже этого не знаю. Видишь это пакет, залитый сургучом с печатями? Так вот, внутри него билеты на самолет для всех приглашенных. Я его еще не открывал, потому что Рафаэль наказал, чтобы я не делал этого, пока мы не взлетим.

В самом деле, он так и сделал. Как только нам разрешили закурить и расстегнуть ремни безопасности, Гордильо вскрыл таинственный пакет. Он обрадовано воскликнул:

- Венеция! Мы едем в Венецию!

И показал билеты компании Alitalia. С нами должны были лететь родители Рафаэля, его брат Хосе Мануэль, супруги Бермудес, сеньоры дель Посо, Рене Леон и Мили, доктор Барандиаран… Гордильо не мог удержаться от комментария:

- Когда моя жена узнает, что это в Венеции…!

Соледад не могла сопровождать его, потому что у них только что родился второй ребенок.

А ЕСЛИ ОНИ ВЕНЧАЛИСЬ В ПАРИЖЕ?

В полете члены «клана» Рафаэля хотели выяснить, как я ухитрился узнать об отъезде всей компании. Я не сказал им ни единого слова. Я заставил их помучиться в таком же напряженном ожидании, в каком они продержали меня весь последний месяц.

- Ах!

Рядом со мной сидел Хосе Мануэль Мартос, удивительно похожий на Рафаэля. Мы поговорили о его увлечении фотографией и его учебе на инженера по телекоммуникациям. Потом он вдруг отвесил мне шуточку, словно желая уязвить меня.

- Ясно же, что Рафаэль и Наталия, возможно, обвенчались сегодня утром в Париже.

Я был готов удушить его.

- Нет!

- Ну, мой брат все время меняет свои решения. Это все знают.

Только немого подумав, я понял, что это звучало абсурдно. Родители певца летели со мной. Ни один сын не пойдет венчаться, отправив своих родителей в другое место. Тогда я попросил у стюардессы двойной виски, перестал думать о свадьбе Рафаэля и начал укреплять свой дух, чтобы не умереть от страха.

12-45 (время итальянское). НА СКОРОСТИ 160 км\час

Утром, в 12-45 по итальянскому времени (оно на час опережает мадридское), мы приземлились в Милане. Спешка, все бегом, чтобы достать билет в Венецию на тот же рейс, которым летят приглашенные. Меня включили в список очередников. Я начал терять терпение. Мне не хотелось отставать от компании. Я уже никому не верил. Явился Сетимо, устрашающего вида итальянский папарацци, сотрудник Сесара Лукаса в Милане.

- Если ты не достанешь билет, я отвезу тебя на машине.

Эта идея тоже не соблазняла меня. У Сетимо Альфа-Ромео, и он не любит ездить медленнее, чем на 160 км/час. Если надо выбирать между самолетом и Альфа-Ромео, я выберу самолет.
Мы быстро перекусили в «самообслуживании» миланского аэропорта. Сильно разочаровавшим меня спагетти и мясом в остром соусе. Без четверти три мне дали «добро». У меня было место в самолете. В пять минут четвертого мы вылетели из Милана. Это был полет с хорошей скоростью, чрезмерной для моих нервов и моих страхов. «Это тепловые завихрения, понимаете?» - пыталась успокоить меня стюардесса. Теперь члены «клана» Рафаэля отпускали шуточки в мой адрес. Доктор Барандиаран дал мне таблетку от гастрита, которым я, к несчастью, страдаю. Только этого мне не хватало!

15-40 ВЕНЕЦИЯ ЛЮКС № 224

Мы не расстегивали ремни безопасности в течение всего полета. Мы летели над морем грозовых туч, и вдруг увидели внизу Венецию, словно чудо, словно дивный сон. Трудно поверить, что люди построили этот город в море, в середине этой огромной лагуны.

Вот мы в Тессере (городок в 12 км от Венеции (10 км морем), где находится венецианский аэропорт «Марко Поло»– прим.пер.). В десяти метрах от аэропорта - пристань для теплоходов. Первый раз в жизни я, выйдя из самолета, еду в отель на корабле. Дорога заняла полчаса. С левой стороны – самое прекрасное кладбище мира, расположенное на островке. Даже мертвые венецианцы прибывают в свое последнее жилище по воде. Лодка причаливает к маленькой пристани отеля «Европа», где я, разумеется, сниму номер.

Я сразу спрашиваю о Рафаэле:

- Сеньор Мартос занимает люкс номер 224 на том же этаже, что и Вы.

И я вздыхаю с облегчением. Они не обвенчались в Париже! Уф!

16-55. РАФАЭЛЬ: «Я ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ПРИЕДЕШЬ!»

Воспрянув духом и восстановив дыхание после двух полетов, я почти в пять вечера позвонил по телефону в номер Рафаэля. Мне ответил громовой голос с сильным мексиканским акцентом. Как я узнал потом, это был отец Сенобио.

- Слушаю!
- Скажите Рафаэлю, что я загляну к нему на минутку.

И я назвал свое имя. Певец ответил «Да, пусть приходит немедленно». Я пробежал по коридору и постучал в дверь люкса № 224. «Nino» встретил меня объятиями и с чисто спортивным азартом и даже с удовольствием воспринял мое присутствие там.

- Я знал, что ты приедешь! Если бы тебе это не удалось, я бы огорчился, правда. Месяц назад ты сказал, что ты из кожи вон вылезешь, чтобы попасть на мою свадьбу. Очень хорошо. Завтра мы чокнемся шампанским. Ты приглашен.

- Спасибо.

- Я очень уважаю профессионалов, которые выполняют свои обязательства.

- Спасибо.

Потом он представил меня отцу Сенобио, священнику, которому я должен уделить здесь больше внимания, потому что о нем стоит рассказать. Тут же была Хуана Биарнес, которая, увидев меня, не смогла скрыть гримасу неудовольствия. Но только на мгновение. Я сострил:

- Ты же ехала в Сан-Себастьян, а?

- Придержи язык, красавчик!

И мы засмеялись.

19-45 ПЛОЩАДЬ СВЯТОГО МАРКА. ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ПРОГУЛКА

Я встретился с Сесаром, Гордильо, Бермудесом и доктор Барандиараном в этом ошеломительном месте, которое представляет из себя площадь святого Марка, где у тебя мурашки бегут по коже и перехватывает дыхание. Доктор Барандиаран, специалист по Венеции, был нашим импровизированным чичероне. Он рассказал нам, что во времена Республики площадь была политическим и религиозным центром города, так же как Риальто (самый древний мост через Большой канал - прим.пер.) – торговым центром.

- В 11 веке здесь был сад, который каналом, рекой Батарио, разделялся на две половины. С одной стороны стоял храм святого Марка, с другой – святого Хеминиано. Дож Дзиани (Себастьян Дзиани (1172-1178) первым обручился с морем – прим.пер) велел засыпать канал и разрушить храм святого Хеминиано, построив его заново чуть дальше, на внутренней стороне. Довольно быстро площадь была застроена домами капелланов храма святого Марка и дворцами адвокатов и судей, занимающих почетные должности.

В целом мире нет площади прекрасней. Голуби вьются вокруг туристов, загорающих на террасах кафе. На Башне часов два мавра механическими движениями с пунктуальностью веков отбивают время Венеции. В глубине, словно греза, вырисовывается византийский силуэт Базилики, фасад которой изобилует византийскими, романскими и готическими элементами декора, расположенные в два ряда прекрасные колонны украшают ее изнутри. Стены покрыты плитами редкостного мрамора всех цветов вплоть до того места, где начинаются мозаики.

21-05. АДВОКАТ  РАФАЭЛЯ. КАКАЯ  ГЛУПОСТЬ!

Около девяти вечера мы уселись в баре отеля «Европа». Там был Хосе Луис Дукассе, который узнав, что здесь присутствуем и мы, журналисты, с отчаянием сказал:

- Столько труда – и ради чего? Я торчу здесь пятнадцать дней, брожу как тень, делаю все в строжайшем секрете. Даже с женой я разговариваю как конспиратор. Какая глупость! И вдруг сейчас появляетесь вы…

Дукассе приехал в Венецию две недели назад, и именно он занимался поисками подходящей церкви для свадьбы Рафаэля. Шаг за шагом обойдя весь город, он остановился на церкви Сан-Закариас (Святого Захарии – прим.пер.), которая находится на уединенной и красивейшей площади, пересекающей канал Моста вздохов, позади базилики Святого Марка.

21-05 РАФАЭЛЬ И НАТАЛИЯ УЖИНАЮТ ПО-СЕМЕЙНОМУ

Почти в десять вечера в бар спустился безупречно одетый и начищенный до блеска Рафаэль. Он ждал машину, чтобы уехать в отель «Даниэли», в котором остановилась Наталия с родителями и ее гостями.

- Мы поужинаем по-семейному.

И он ушел.
Вечером Наталия ходила к парикмахеру. Поэтому я не мог приветствовать ее. Но я столкнулся с Антонио Минготе, который не мог скрыть своей радости при виде меня.

- Ты заставил меня невыразимо страдать. Я уже был готов предать Наталию и позвонить тебе домой. Ты не представляешь, как я рад видеть тебя здесь.

22-10 ТРАТТОРИЯ  И  КОНЦЕРТ  ПО-АНДАЛУЗСКИ

Мы пошли поужинать в тратторию, венецианскую версию наших типичных таверн. Ее нашел Сесар Лукас. Нам подали изумительное белое вино и жареную рыбу. Словно мы были в Малаге или Севилье.

Потом мы слушали концерт муниципального оркестра Венеции на площади Святого Марка, прямо под открытым небом. Подарок, который надолго запомнится! Моцарт, Вивальди, Бетховен…

И возвращение в отель, где мы устроили вечеринку – Пако Гордильо и Бермудес, вернувшиеся из казино, где они просадили несколько фунтов, отец Сенобио, Начо Артиме, только что приехавший из Мадрида, и Рене Леон со своей женой Авророй более известной как Миле (ее муж злится, если говорят о времени, когда она была актрисой, уж не знаю, почему).

В два часа ночи мы пошли спать.

9-30 УТРА ЧЕТВЕРГА. ЖЕНИХ И НЕВЕСТА  ИДУТ  К  ИСПОВЕДИ

С раннего утра те немногие фотографы, что приехали в Венецию, уже были на тропе войны. Полусонные, но бдительные, со своим  вечным похмельем, с тяжелыми кофрами на плече, с цветными и черно-белыми фотоаппаратами, с катушками пленки класса три-Х или плюс-Х. На всякий случай отказавшиеся от завтрака, готовые мчаться галопом за новостью, ускользающей из-под надзора. Мои любимые, славные, нежные и обожаемые коллеги по Nikon! (марка фотоаппарата – прим.пер.)

Утром, в половине десятого, Рафаэль и Наталия встретились в отеле невесты. Рафаэль явился в «Даниэли» вместе с отцом Сенобио. И они один за другим исповедались в уголке холла отеля.

11-25. ДЖИОРЖИО. ЧЕСТЬ  ГОНДОЛЬЕРА

В одиннадцать двадцать пять утра жених с невестой вышли из отеля, держась за руки и улыбаясь. Фотографы следовали за ними по пятам. Туристы удивленно оглядывались. Кто-то спросил меня:

- Слушай, что это за парочка?

Я объяснил ему, что парень – известный испанский певец, очень знаменитый, просто кумир.

- Его зовут Рафаэль.
- Как художника?
- Да, сеньор. Как художника.
- И Вы говорите, он очень знаменит?
- Очень. В Испании тысячи девушек преследуют его повсюду.
- Вроде как Челентано?
- Именно. Как Челентано.

Несколько секунд мужчина размышлял. Его терзало сомнение, и он излил его на меня.

- Простите, сеньор, а он немного не… это самое…? Извините! Вы «capisco» (понимаете – ит.)?
- Нет, «non capisco» (не понимаю - ит.) – сказал я, избегая ответа на первый вопрос. И вдруг понял, что этот любопытствующий зевака меня раздражает. Не знаю, почему, но он в высшей степени был мне противен. Может быть потому, что Рафаэль тоже испанец, обычный испанский парень. Меня это очень покоробило.

Мои любимые, славные, нежные и обожаемые коллеги по Nikon попросили Рафаэля и Наталию сесть в гондолу. Рафаэль сопротивлялся.

- Нет, ребята! Такая банальность! Нет!

Наконец я подошел к ним и сказал Наталии:

- Наталия, лапочка, деточка, милочка, пойми! Если в Венеции мы не сделаем фотографии жениха с невестой, проплывающих под Мостом вздохов, нас сочтут идиотами. Ты ведь журналистка. Ты понимаешь?

И Наталия, такая деточка, такая милочка, такая лапочка, и, в конце концов, журналистка, состроила очаровательную гримаску согласия. И сказала Рафаэлю, что он должен оказать нам услугу. Но тут начинается жуткая неразбериха. С одной стороны, встает вопрос – кто, черт побери, будет платить за гондолу? Фотографы охотно соглашаются оплатить поездку и достают из карманов пачки банкнот по тысяче лир. Но здесь есть один тип, который устраивает суматоху. Это Джиоржио, гондольер. Он плохо понимает нас, он чистокровный венецианец. Джиоржио видит несколько облегающих брюк, рубашки в полоску и соломенные шляпы.

Джиоржио начинает орать как проклятый, его поддерживают товарищи-гондольеры. И наконец на бульваре перед Большим каналом звучит целый хор гневных голосов друзей Джиоржио. Вот кто-то бросает весло в воду и угрожающе сжимает кулаки. Черт побери, что происходит?

Перепуганные Рафаэль и Наталия возвращаются в отель, а Джиоржио продолжает свои разглагольствования.

Наконец, миланский фотограф Сетимо понимает, в чем дело. Джиоржио решил для себя, что Рафаэль обидел Венецию. Он не переставал повторять:

- Он презирает гондольера! Он не хотел войти в гондолу! Это оскорбление всей Венеции.

Сетимо объяснил ему, что все не так и что никто не обидел ни гондолы, ни гондольеров, ни Венецию. Он объяснил ему, что произошло – что Рафаэлю не слишком хочется фотографироваться со своей невестой и повторять уже намозолившую всем глаза традиционную для Венеции сцену.

Пока успокаивали Джиоржио, за парочкой пошли и с великим трудом привели их в затемненную лодку. Джиоржио изобразил счастливую улыбку. Улыбку, которая через пятнадцать минут обошлась мне (о, бедный я!) в тридцать тысяч лир. Вопрос я задал самому Джиоржио. Я сказал ему:

- Вы меня обманываете. Это очень дорого.

- Ах, «porca» (проклятая - ит.) жадность. Это не «molto» (очень - ит.) дорого. Это «очень дешево». Вы сделали столько фотографий. Вы фотографировали и меня. А я тоже должен получить деньги за то, что разрешил  меня снять. Это стоит, по крайней мере, пятнадцать тысяч лир. Договорились, синьоры?

На парадной лестнице Риальто, напротив площади Святого Марка, полубезумный художник-мистик играл шпателем и красками под звуки записанной на магнитофон неаполитанской песни. Все это утро было сплошным величественным безумием.

18-30 ДЕНЬ Д
ЖЕНИХ И ПОСАЖЕННАЯ МАТЬ

 

Рафаэль в черном костюме, в элегантном пиджаке безупречного покроя. На нем рубашка в полоску с белым воротником и черный галстук. Он выглядит еще более изящным и худощавым, чем обычно. В половине седьмого он спустился на причал отеля «Европа-Британия» под руку со своей родной и одновременно посаженной матерью, Рафаэлой Санчес, выбравшей для этого знаменательного дня кремовое платье с длинной юбкой. Их уже ожидал свадебный катер. Фотографы начали свое преследование по Большому каналу. Вдалеке под сверкающим вечерним солнцем на площади Святого Марка кружились голуби.

Сияющая от радости Наталия была прекрасна в своем сшитом у Эррера и Ольеро белом платье из пике, фасон которого она придумала сама. Это очень оригинальное длинное платье в андалузском стиле, с четырьмя оборками, напоминающее танцевальный костюм, по-настоящему роскошное, при всей своей простоте. В волосах у нее белый цветок, в руке она держит свадебный букет – две чудесные желтые розы.
Свадебная процессия, направляющаяся в церковь, являет собой, на радость туристам, необыкновенное зрелище. Потому что в этом городе не часто увидишь брюки и рубашку, так некстати спланировавшие сверху на шествующих за женихом и невестой надменных дам, наряженных в свои лучшие платья и самые дорогие украшения.
Когда Рафаэль подводил Наталию к дверям церкви, он дрожал от волнения. Он чуть не поцеловал ее. Потому что и в самом деле племянница графа Романонеса никогда не была красивее, чем в тот вечер – четверг, 14 июля.

ЦЕРКОВЬ

Церковь Сан-Закариас – одна из древнейших в Венеции. Первая постройка датируется девятым веком. В последующие века она реставрировалась, а в пятнадцатом веке была почти полностью перестроена. Первый архитектор, А.Гамбелло, заложил цоколь в готическом стиле, а его продолжатель, М.Годуччи, выстроил на нем здание, ставшее шедевром Возрождения; особенно хороши его фасады.

Внутренне убранство представляет собой смешение обоих стилей: готические капители колонн образуют в плане звезду; все остальное – сплошное Возрождение.

Самые известные художественные полотна, которыми вы можете восхищаться здесь, представлены картиной Джио Беллини «Дева Мария на троне», висящей в алтаре с левой стороны, и фресками работы Сан-Тарасио в часовне. Под куполом расположены прекрасные деревянные хоры, одна картина Тинторетто и две – Бассано.

Церковь, разумеется, убрана цветами, перед алтарем стоят покрытые алым бархатом молитвенные скамеечки для жениха с невестой и посаженных родителей.

ОТЕЦ СЕНОБИО

Благословить союз Наталии и Рафаэля должен был отец Сенобио, главный сборщик пожертвований базилики «Нуэстра Сеньора де Гуадалупе» (Дева Мария Гвадалупская – прим.пер.), приехавший специально для проведения церемонии.
Отец Сенобио – довольно-таки дородный священник с раскатистым голосом, закончивший семинарию. Ему нравится современная одежда и спортивный стиль. Он носит пестрые рубашки и пояса с огромными пряжками. Так и думаешь, что он сбежал из мексиканского оркестра марьячи (музыканты, играющие народную музыку в национальных костюмах – прим.пер.)

- Пять лет назад, на освящении перестроенной базилики, - поведал мне добрый священник, - Рафаэль спел в храме Девы Марии Гвадалупской ту незабываемую «Аве Мария». Успех был огромным, как в артистическом плане, так и в финансовом отношении. И тогда я пообещал, что если он когда-нибудь решит жениться, я поеду в любой точку земного шара, чтобы благословить его брак. И вот я здесь.

Позднее, во время свадебной проповеди, священник вспомнил этот поступок Рафаэля, и во время литургии сам запел своим восхитительным басом.

 

ВЫКУП

(Символический выкуп - тринадцать монет, передаваемые женихом невесте во время венчания – прим.пер.)

Выкуп, который положил Рафаэль в руки Наталии в виде традиционного дара, представлял собой мексиканские монеты чистого золота, подаренные президентом Мексики, Диасом Ордасом, испанскому певцу в знак признательности за благотворительное выступление на земле ацтеков.

Рафаэль говорил мне, что, вручая подарок, Диас Ордас сказал ему:
- Эрнан Кортес получил мексиканское золото ударами шпаги. Ты получаешь его за дар твоего голоса.

Рафаэль высадился на парадную лестницу, ведущую с тротуара к церкви Сан-Закариас, и пробежал двести метров, отделяющие его от уединенной площади Кампо-де-Сан-Закариас.

Ему пришлось только в течение семи минут ждать невесту, которая пришла, также пешком, под руку с отцом (своим посаженным отцом), доном Агустином де Фигероа, маркизом де Санто Флоро.