Ложь!

СПЛЕТНИ

В августе того же 1971 года (я уже оставил «Пуэбло») в «Нуэво диарио» было опубликовано мое сообщение о том, что Наталия и Рафаэль решили пожениться. Мой информатор, имя которого я не хочу называть, абсолютно надежный человек. Это больше не было ни сплетней, ни второстепенным слухом. Потому что я всегда знал, что запланированная на май свадьба в Мехико может стать реальностью.

Как помирились Наталия и Рафаэль? Все началось, когда газета города Гуайкиль опубликовала самую невероятную сплетню, самую омерзительную клевету, какая когда-либо обрушивалась на певца из Линареса. В заметке говорилось, что в Швеции Рафаэль вступил в брак - с мужчиной! На испанский молодежный журнал, в котором была воспроизведена страница из этой американской газеты, был наложен арест. Это был скандал с большой буквы. Теперь гнев Наталии и группы поклонников Рафаэля был полностью обоснован. Даже я сам написал комментарий в своей газете, вышедшей во время расцвета такого абсурда. Думаю, именно тогда Рафаэль смог простить мне многочисленные «удары», которые я до того момента обрушивал на него.

НЕГОДОВАНИЕ

Возмущение было всеобщим. С другой стороны, казалось, что разразившаяся кампания против мальчика сфабрикована кем-то из его врагов. Кто-то, трусливо оставаясь в тени, разослал во все испанские редакции фотокопии роковой статьи из американской газеты. На несколько дней Рафаэль стал объектом насмешек всей страны. Говорят, что отвратительную сплетню распространил представитель другого кумира легкой музыки, об имени которого, по очевидным причинам, стоит промолчать. Я не уверен, так ли это. Но, правда то, что создатель этой бессмыслицы в той или иной форме добился своего: на некоторое время рейтинг Рафаэля как артиста потерпел значительный урон. Его «клан» больше не приветствовал приезд певца огромными толпами фанатов, они не били стекла в Барахасе, и не закидывали его цветами. Требовалось создать вокруг скандала дымовую завесу. Нужно было вести себя очень осторожно, чтобы не покончить с артистическим обаянием певца. Это было словно началом нового этапа.

И наконец, на страницах «АВС» Наталья Фигероа выступила в защиту Рафаэля с взволнованной, страстной, неистовой статьей, которая была перепечатана во многих других газетах. Честь «мальчика» была спасена.

«КЛЕВЕТА - ПУСТЬ ЧТО-НИБУДЬ ДА ПРИЛИПНЕТ»

Статья называлась «Клевета - пусть что-нибудь да прилипнет» и гласила следующее:

«Наши кумиры борются за то, чтобы возвыситься. Мы считаем своей обязанностью сбросить их вниз. Если два или три года они находятся в центре внимания, нам становится неуютно, и мы начинаем нервничать. «Столько времени на гребне успеха? Нет-нет. Долой!» И лучше, чтобы пьедестал был повыше, потому что удар будет сильнее. Чем больше слава известной личности, тем больше дань, которую она должна заплатить. Мы не можем простить популярного человека, умного, молодого, уже заработавшего первый миллион, и, кроме того, снискавшего признание международного уровня. Мы должны как-нибудь навредить ему. (Позволите ли вы мне упомянуть здесь, как бы случайно, имя Рафаэля?). Мне так стыдно за эту низость, она вызывает у меня жалость! И это при том, что любому испанскому певцу так трудно преодолеть этот нависший над его головой железобетонный потолок, чтобы из местного явления стать мировой звездой. Вместо того чтобы радоваться, гордиться и помогать ему, мы устраиваем ему гадости. Почему? И продолжаем играть в эти грязные игры.
Не знаю, сумеем ли мы когда-нибудь обуздать наши языки и сдержать злые слова, вместо того, чтобы вот так нестись без оглядки, закусив удила? Наверное, мы должны попытаться это сделать. Потому что цена, которую мы заставляем платить некоторых людей, слишком высока.
Да, бросай грязь – что-нибудь да прилипнет. Страшно то, что ее зачастую оказывается слишком много».

После этой статьи, в которой больше запала, чем литературного стиля, Наталья и Рафаэль снова начали появляться вместе. Артист балета Антонио, много раз говоривший, что обручения никогда не было, разозлился до смерти, скорее от гордости, чем из-за убеждений.

И СНОВА СЛУХИ

Однажды, думаю, что это было в феврале 1972 года, моя приятельница Сибели Валье присутствовала на дискотеке в Лонг-Плей, где не знаю кто вручал не знаю который золотой диск не знаю какому певцу. Но дело в том, что на этом сборище Сибеле вновь услышала о возможности свадьбы в не столь отдаленном времени, и позвонила мне в «Нуэво диарио». Я уже ушел, и Сибеле попросила соединить ее с заместителем редактора, Хосе Луисом Эчарри.

- Послушай, Хосе Луис. У меня горячая новость. Рафаэль и Наталия женятся.
Эчарри отнесся к этому скептически.

- Ну Сибели, пожалуйста!

- Послушай, это правда. Мне только что сказали.

- Эту песню мы все лето слышали от Йале.

Однако Сибеле так настаивала, что, в конце концов, убедила Хосе Луиса Эчарри. Он вызвал стенографиста и опубликовал ту незначительную информацию, которую моя подруга продиктовала ему из телефонной будки. Снова начались умозрительные построения. Но теперь никто не торопился опровергнуть ни словечка из опубликованного. Сейчас у Наталии не было ни «грусти, ни ярости». Даже поклонники из клубов Рафаэля начали по-настоящему думать, что дело обстоит серьезно. И были готовы смириться.

- Рафаэль всегда будет нашим, женится он или нет. И даже если он женится, то разочаруется и вернется к нам. Не о чем и беспокоиться, – сказала мне одна из его поклонниц.

МОЯ ПЕРВАЯ БЕСЕДА С РАФАЭЛЕМ О НАТАЛИИ

Наталия и Рафаэль ничего не подтверждали и не отрицали. 22 марта, в самом начале весны, я пришел в дом певца в Линаресе, на улице Хуана Рамона Хименеса, с намерением серьезно обсудить с «ниньо» дела.
Как всегда, у ворот стояла на страже группа девушек с затуманенными взглядами, желающих увидеть своего кумира. Как всегда (написал я позже), одна из них настрочит мне завтра оскорбительное письмо, если ей не понравится интервью. Неважно. Я поднялся на девятый этаж дома номер двенадцать по улице Хуана Рамона Хименеса точно в час, назначенный для интервью, и Рафаэль, одетый в свой обычный костюм (черные брюки и свитер), тут же встретил меня. У него двухдневная щетина и усталое выражение лица.

- Послушай, ты очень похудел, - говорю я ему вместо приветствия.

- Да. Это правда. Я потерял четырнадцать килограмм. Два года назад у меня началась какая-то ерунда со щитовидкой, из-за которой я слишком поправился.

Рафаэль пережил безумные сорок восемь часов. «Все утро я записывал с оркестром пластинку. Потом помчался на четырехчасовой самолет и улетел в Севилью; оттуда на машине поехал в Херес де ла Фронтера. Я навестил брата Маноло Алехандро, который болеет. Побывал на празднике, который ДОМЕКО (наверное, имеется в виду исп.виноторговая фирма - прим.пер.) организовала в мою честь. На рассвете вернулся в Севилью, снова самолет, посадка в Мадриде, душ, студия Hispavox, и бегом домой, чтобы встретить тебя.\

ЕГО ВРАЧ

Появился его личный врач Энрике Барандиаран, и раздавил окурок моей сигареты в пепельнице. Я, конечно, извинился перед врачом за то, что курил в присутствии Рафаэля. Наверное, это вредит его голосу, хотя я делал это машинально. Рафаэль засмеялся и сказал, чтобы я не строил из себя дурака. И он зажег новую сигарету. Наконец эскулап удалился. И я, наконец-то, сказал певцу:

- Я просто снимаю шляпу – ты такой деятельный. Любой сказал бы, что скоро ты превратишься в какую-то машину по прожиганию жизни. Ты молодец!

- Нет, дело не в этом. Дело в том, что каждый наслаждается жизнью на свой лад, своим способом. Дело в том, что я получаю удовольствие от своей работы, потому что она мне нравится. И это вовсе не мученичество. Правда, я не хожу ни на коктейли, ни на вечеринки. Дело в том, что я развлекаюсь другим способом: пишу, рисую, играю с друзьями в парчиси (игра с кубиком и фишками типа «путешествие»– прим.пер.).

- Ты сказал «пишу». А что ты пишешь, Рафаэль? – спросил я его из чистого любопытства.

Я ПИШУ ПЕСНИ

- Например, я пишу песни, которые потом рву, потому что они не нравятся, потому что они плохие. На самом деле, да… Они слабоваты.. И пишу - как бы это назвать? – ну скажем, историю моей жизни… Пишу о вещах, которые я хотел бы когда-нибудь опубликовать, когда у меня уже будут взрослые дети. Чтобы они узнали, каким на самом деле был их отец, чтобы у них не сложился искаженный вырезками из прессы образ. Нет, послушай. Не то чтобы я обвинял вас, журналистов, во лжи. Это совсем другое… Если человек не знает даже сам себя, как может он узнать других? И, с другой стороны, еще остается истолкование каждого читателя. Потому что люди воспринимают тебя по-разному. Есть люди доброжелательные, есть критиканы, есть люди, готовые помочь... Послушай, я очень изменился, я знаю. Десять лет я думал только о себе. Сейчас я хочу стать ближе к другим, понять тех, кто окружает меня. В прошлом году я ужасно злился, потому что видел, что моя мать непостижимым образом меняется, у нее портился характер. И это приводило меня в отчаянье. Пока я не понял, что она слепнет. Тогда я представил себя на ее месте и окружил ее такой любовью и заботой, в которых она действительно нуждалась. Понимаешь?

- Понимаю. Конечно, все, что происходило – это то, что до сих пор ты думал только о себе…

«Например, у моей матери испортился характер, и я страдал. Она теряла зрение. Потом я понял, что она нуждается в помощи». Рафаэль всегда был привязан к матери, у них даже имена одинаковые. «Моя мать родила меня артистом» - неоднократно говорил певец.

О БУКВАХ «Р» И «Н»

- Нет, я никогда не думал только о себе и исключительно о себе. Но я думал о РАФАЭЛЕ (так дальше в диалоге будет обозначен Рафаэль-артист, то есть Рафаэль через «ph» - прим.пер.), имя которого пишется через «ph», а это иное дело, это другой человек. Если вдуматься, Рафаэль Мартос никогда не был в рабстве у РАФАЭЛЯ, так ведь? И наоборот – тоже, это ясно.

- Понимаю. Но, разумеется, господин Мартос никогда ни в кого не влюблялся, а певец – да. В глубине души, пожалуй. Рафаэль завидует РАФАЭЛЮ. Или нет?

- Не думаю. Я тебе кое-что скажу. Первая и единственная невеста, которая была у меня до сих пор, появилась за три года до рождения РАФАЭЛЯ. Она была на два года старше меня. (Внимание на дату! Примечание, понятно, мое.) Но потом она стала невестой моего лучшего друга.

- Извини, извини, - прерываю я его. – Ты говорил о первой и единственной невесте…

- Да. Я, естественно, имел в виду невесту, которая будет ждать меня дома, это понятно. А не «члена какой-нибудь лиги». Потому что, пойми, я - человек, который не станет давать выход своим чувствам в пении.

- Да-да. И сейчас ты собираешься жениться…

- Ну, то, что я собираюсь немедленно жениться, тоже неправда (повторяю, что дело было в марте). Хотя я и не скажу, что это не может произойти в любой день, потому что это естественно длявзрослых, не состоящих в браке и не имеющих других обязательств людей.

- Смотри, РАФАЭЛЬ. Мы говорим откровенно. Я знаю, что ты просил руки Наталии Фигероа.

ПРОСИТЬ РУКИ

- Нет, это не так. Смешно! Просить руки нынче немодно. Слушай, как все делается? Я же тебе говорил: то, что происходит между мной и Наталией - дорога, а не ее конец. Чтобы принять такое серьезное решение, как вступление в брак, люди должны разговаривать, им надо хорошо узнать друг друга. И мне нужно время… Сейчас я уезжаю в Боготу, в Мехико, в Италию, где буду сниматься в фильме… Если ты спросишь меня, собираюсь ли я жениться в ближайшие три месяца, я отвечу тебе «нет», потому что я не могу, потому что это невозможно, хотя, быть может, за десять дней я изменю свое мнение и пошлю все к черту.