El descanso corto en América... 1988
КРАТКИЙ ОТДЫХ В АМЕРИКЕ... 1988
1988 год
За несколько дней до завершения долгого американского турне, когда альбом Рафаэля «Las aparencias enganan» получал все новые и новые золотые и платиновые диски, на артиста обрушился тяжелый удар – смерть свекра, маркиза де Санто Флоро.
Рафаэль согласился побеседовать с журналистами.
После поездки в Мадрид для участия в похоронах Рафаэль вернулся в Америку, чтобы продолжать выполнение контрактов. В Санто-Доминго и Пуэрто-Рико, двух последних странах, где он выступал, Рафаэль был радушно принят высокопоставленными государственными деятелями - Рафаэлем Эрнандесом Колоном и Хоакином Балагером.
Рафаэль с Хоакином Балагером, президентом Доминиканской республики, в Национальном Дворце.
С Хоакином Балагером Рафаэль познакомился больше двадцати лет назад, во время его первого срока на посту президента Санто-Доминго. Во время их встречи они вспоминали день, когда артист пел для матери президента, в ту пору еще живой. Рафаэль считает Балагера очень сердечным человеком и своим хорошим другом.
Рафаэль с губернатором Пуэрто-Рико, Рафаэлем Эрнандесом Колоном, и его супругой, во дворце Форталеса…
Рафаэль Эрнандес Колон – который пригласил Рафаэля на ужин во дворец Форталеса – в качестве девиза своей первой политической кампании использовал название одной из песен артиста. Он представлялся так: «Рафаэль (без «h»): Я – тот». Они тоже очень хорошие друзья, так что артист даже намерен был сотрудничать с ним в ходе избирательной кампании, поскольку губернатору предстояли перевыборы.
В один из первых дней короткого отдыха певец, все еще глубоко потрясенный смертью отца своей супруги, рассказал о любви, которую он испытывал к нему, и о том, каким на самом деле был Агустин Фигероа и Алонсо Мартинес.
Рафаэль во время краткого отдыха.
- Мне всегда было с ним так хорошо, что я сомневаюсь, что к своим детям он мог бы относиться лучше, чем ко мне. Агустин был патриархом всех и вся: шестнадцать лет мы прожили под его управлением, и именно поэтому прожили с удовольствием.
- Он был человеком большой жизненной силы. В восемьдесят шесть лет он строил планы на девяносто лет, на девяносто два года… Он был динамичным человеком и оптимистом. Конечно, хотя он этого не говорил, да никто об этом и не спрашивал, он знал, что очень плох – это читалось в его глазах. Но я думал, что смогу закончить турне и поэтому вернулся в Мексику. И находился там, когда он умер - за несколько дней до начала этого короткого перерыва.
Рафаэль со своей супругой Наталией и свекром, маркизом де Санто Флоро.
- Это была неповторимая личность. Самый чудесный человек, какого я узнал за всю свою жизнь. Я происходил из другой социальной и культурной среды, отличной от семьи Наталии, но ее отец с первой минуты распахнул передо мной двери. Я сомневаюсь, что со своими детьми он мог бы обращаться лучше, чем со мной. Помню, как я позвонил ему по телефону, чтобы попросить руки его дочери и представиться семье, и в тот же день я остался к обеду, хотя сначала меня в программе не было. Конечно, послеобеденные посиделки с Агустином всегда были бесконечными. Ведь он был хорошим рассказчиком...
- Дедушкой он был великолепным. Мои дети его обожают. Я говорю в настоящем времени, потому что сейчас, бесспорно, для нас он еще жив. Да, мои дети его обожают. Нас очень потрясла его смерть. Смерть любимого человека всегда сокрушала меня, хотя мне повезло, что у меня есть вера, и я знаю, что не все заканчивается со смертью. Если бы смерть была концом всего, то жизнь была бы абсолютно мошеннической злой шуткой...
Рафаэль говорил о близких...
- Наталия многое унаследовала от отца. Находясь рядом с Агустином, было невозможно не учиться, потому что он умел жить, у него была выдающаяся харизма, он был либералом... Наталия унаследовала литературную жилку… Вот что она, пожалуй, не получила в наследство и не получит, так это великое умение Агустина адаптироваться. Я помню долгие вечера, когда он рассказывал мне о своей жизни, о времени, проведенном в тюрьме, о войне. У него было хорошее умение смиряться. Он приспосабливался ко всему: «сегодня можно поесть; завтра мы есть не будем...».
- В последние годы я перенес несколько тяжелых ударов: …смерть моего отца…, смерть моей матери, Аугустина… Но нужно бороться... За все... Я родился для этого. И чем сложнее обстоят дела, тем больше мне они нравятся. Я не мог бы стать «барчуком», из тех, кто ничего не делает.
Жизнь продолжается, и надо думать о будущем...
- Единственная вещь на свете, из-за которой я стучу по дереву, это здоровье моих детей, сплоченность нашей семьи и моя работа. Я умер бы без моей семьи. И без моей работы... Те, кто говорят, что карьера певца несовместима с семейной жизнью, лгут: несовместимы они и их жены. Надо только тратить деньги на поездки домой на самолете, а не проматывать их на другие вещи. Я могу сказать, например, что после смерти матери раз в неделю летал из Америки в Мадрид. Чтобы побыть рядом с близкими. Хотя я путешествовал по всему миру и большую часть времени жил в гостиницах, я видел, как росли мои дети, и каждый день слышал их голоса по телефону.
- В профессии часто случается так, что, выслушивая постоянно «ты самый лучший», начинаешь в это верить. Но это тоже не мой случай. То, что я – номер один, вызывает у меня дикий смех.
По материалам прессы в переводе А.И.Кучан
подготовили Natalia A. и Светлана Д.
Опубликовано на сайте 08.08.2011
