Prólogo de Natalia Figueroa
ПРОЛОГ НАТАЛИИ ФИГЕРОА
Во время тех ужасных месяцев ожидания простой телефонный звонок превратился во что-то, что весьма сложно объяснить словами. Один из таких звонков мог стать ВЫЗОВОМ. И голос координатора по трансплантации Больницы 12 de Octubre мог приказать: “Приезжайте немедленно”.
Наталия и я.
Ночью, с телефонной трубкой у подушки, мне несколько раз снилось, что этот звонок уже прозвучал. Но это был только сон. Наступал новый день, и первое, о чем спрашивал мой муж, было: “Они не звонили?”
Только те, кто пережили трансплантацию или ожидают ее, поймут меня. Остальные же только отдаленно могут представить, что значит такое ожидание.
При любой другой операции доктор заранее назначает дату. Когда же дело касается трансплантации, никто ничего не может предопределить. Остается только ждать. И это ожидание растягивается на месяцы, которые, в свою очередь, кажутся вечностью.
С огромной тревогой и отчаянием от бессилия семья каждый день наблюдает, как ухудшается состояние здоровья их больного. Я всей душой с теми, кто окружает находящегося в листе ожидания, и если мой опыт может им помочь, я прошу, чтобы они проявили свое понимание, любовь, спокойствие, пусть видимое, и терпение к своему дорогому больному, который является единственным, что истинно важно, поскольку страдания его запредельны. Это единственное, что мы можем сделать, чтобы помочь ему, единственное, что мы обязаны сделать для него. И все силы прикладывать к тому, чтобы надежда не иссякла из-за этого ожидания. Я признательна своим детям за их стойкость, выдержку и постоянное внешнее спокойствие. Без них было бы много тяжелее. У меня нет слов, чтобы описать их поведение, их любовь, их мужество и великодушие.
Название этой книги “Я хочу жить!” Криком души Рафаэля были эти слова все те месяцы его болезни, и он повторял их даже тогда, когда в самом конце мог едва держаться на ногах. Этот крик был его самозащитой, спасательным кругом, который он не желал отпускать.
В тот самый вторник, 1 апреля 2003 года, телефон прозвонил. Он не прекращал звонить на протяжении дня в течение всех этих месяцев, но теперь это был ВЫЗОВ. Последние силы Рафаэля были на исходе. И мы выехали, не теряя ни минуты, в Больницу 12 de Octubre. Трансплантация поделила нашу жизнь на две части: на до операции и после. Хотя теперь это уже не имеет большого значения. Ведь Рафаэлю теперь много лучше.
Только когда я увидела Рафаэля на сцене Театра Сарсуэла меньше, чем шесть месяцев спустя, я действительно осознала, что жизнь для него снова началась. И вместе с ним – для меня. Для всех нас.
Моя благодарность д-ру Энрике Морено бесконечна.
И в конце я бы хотела упомянуть донора, подлинного героя этой истории. Я не знаю, кто тот человек, благодаря которому Рафаэль остался жив. Я знаю, что не бывает такой ночи, когда бы я не благодарила его от всей души.
Я благодарна всем донорам и их семьям за такой необыкновенный поступок, исполненный неоценимого великодушия. Можно ли выразить благодарность в достаточной степени тем, кто дарит жизнь другим людям? Я не могу найти таких слов.
Наталия Фигероа
Довольно часто моя правая рука начинает перемещаться к левому боку и там замирает, словно успокоившись. Я делаю это осознанно, хотя поначалу этот жест вполне мог появиться непроизвольно, словно рука хотела убедиться в том, что орган, который мне спас жизнь, действительно на месте. Трудно сказать. Некоторые движения, которые мы совершаем, какие-то тики или что-то подобное мы порою получаем в наследство от какого-нибудь дальнего родственника или дедушки, но есть и другие, порожденные нашими пристрастиями или тревогами.
В юбилей нашей свадьбы в 2002 году. За три месяца до начала этого повествования. Ухудшение моего физического состояния вполне очевидно.
Я знавал людей, которые вращали ступней, или успокаивались, пощипывая себя за ухо или потирая лоб, словно прогоняя ненужные мысли, чтобы начать размышлять снова. Вот так и я, вполне сознательно, подношу левую руку к противоположному боку, где она останавливается ненадолго.
И я чувствую себя хорошо. Я думаю, что и руке это нравится. Нравится и пересажанной печени, которая чувствует себя любимой и желанной в этой дружной семье, связанной паутиной нервов, вен и мускулов.
В тот же самый день годом позже (4 месяца спустя после трансплантации). Моя физическая форма вновь становится "нормальной".
Иногда я представляю, как они здороваются. “Как дела?”- спрашивает рука. И ей отвечают: “Хорошо, очень хорошо. Мы здесь, работаем”. Рука чувствует себя спокойно, да и я тоже. Наверно, из этого могла бы получиться песня. Странная песня, которую бы поняли не все. А может быть, и наоборот, потому что нет более понятной вещи, чем наша зависимость от тела, без которого мы существовать просто не смогли бы.
