Enero 1979
ЯНВАРЬ 1979
Нет ни малейшего сомнения в том, что публика изменилась, очень изменилась, и изменилась к лучшему. Прежде всего, так называемая «простая публика», которая для меня не что иное, как большие массы, большие сборища.
В те дни, когда я был в Аргентине, я смог дать себе в этом отчет. С 1969 года я не проводил концертных сезонов в больших залах этой страны в летнее время (летнее – для них), когда они праздновали свой Карнавал. Я прекрасно помню, что в те годы публика вела себя куда менее культурно. Было больше инцидентов – неприятных инцидентов. Без сомнения, теперь публика, – хотя бы речь и шла о тысячах людей, которые много часов провели на ногах, которые пили и танцевали в течение долгого времени, – во время концерта ведет себя достойнейшим всяческих похвал образом – тихо, уважительно, – и в конце выражает свою благосклонность бурными аплодисментами. Я был очень рад приехать сюда и думаю повторить этот опыт. Надо признать, эта аргентинская молодежь достойна уважения. Кесарю – кесарево.
Кроме того, как они ведут себя на концертах (я, со своей стороны, упорствую в эгоизме судить лишь о том, что имеет ко мне отношение), должен признать также, что нахожу Аргентину, самих аргентинцев, удивительно любезными и мирными. Что за удовольствие наблюдать их на улицах, в ресторанах… Спокойные, очаровательные…
Кто-то говорил мне, что Буэнос-Айрес похож на Париж. Нет, к счастью ? Нет! Возможно, какие-то здания или проспекты имеют некоторое сходство, но люди… И речи быть не может! Парижане, похоже, мучаются постоянной болью в желудке, чуть ли не язвой. Что там за лица – ужас! Здесь всё наоборот: улыбаются на улице, улыбаются любезные официанты, интересуются, как наши дела, но совсем не назойливо; улыбаются служащие отеля, даже когда мы забываем о чаевых; любезные, любезные, да, сеньор! В Париже люди не разговаривают – ворчат. Именно – ворчат. Они в точности соответствуют бытующему у нас в Испании образу строгой французской бонны, которая раздает детям щипки, когда ее не видят родители. Решительно, я – за аргентинцев. Какое может быть сравнение?
Сегодняшнее утро, поскольку проснулся довольно рано, я посвятил просматриванию альбомов, переданных мне некоторыми клубами из тех, что носят мое имя здесь, в Буэнос-Айресе. Не перестаю восхищаться теми делами, которым они посвящают свое свободное время. Пресса и общество в целом полагают, что клуб почитателей – это всего лишь более или менее многочисленная группа мальчиков и девочек, которые только тем и занимаются, что ходят в аэропорты повизжать, когда их любимый артист приезжает в страну или возвращаются к себе на родину; мальчиков и девочек, которые посещают все премьеры и концерты. Очень часто я слышал, как о них отзываются неуважительно, словно бы речь шла о людях ненормальных, порочных. А вот и нет, сеньоры! Во всяком случае, те клубы, которые носят мое имя, которые я знаю и с которыми поддерживаю отношения, состоят из людей более, чем здоровых. Сейчас, читая эти альбомы, я убеждаюсь в этом вновь. Я вижу квитанции и фотокопии, подтверждающие всё, что было сделано ими за время моего отсутствия в стране, то есть с прошлого августа, и не перестаю удивляться тому, как они только лишь своими силами, без чьей-либо помощи, смогли сделать так много. Например:
14 октября: Попечительскому совету детского приюта переданы в дар игрушки.
15 октября: По случаю Дня Матери в госпитале Салаверри и родильном доме Перальта Рамос – раздача приданного новорожденным.
9 декабря: Комиссия одного из клубов направляется в дом престарелых, чтобы организовать обед и вручить подарки, среди которых несколько телевизоров.
День Волхвов (6 января): отправлены игрушки в провинцию Сантьяго дель Эстеро.
Другой клуб, посредством соответствующих заверенных квитанций, ставит меня в известность, что в течение прошедшего сентября направлял от моего имени продукты питания в детские ясли и детскую больницу. Все поставленные продукты приобретены исключительно на средства членов клуба.
В День Матери также были отправлены подарки в различные больницы, среди них Эль Фьорито и Эль Финосьето де Авельянеда.
В дни моих именин они посещают санатории, больницы и приюты, где, помимо раздачи подарков и одежды, показывают любительские спектакли.
Одним словом, список был бесконечен… Трогательно видеть доказательства всех этих благодеяний, совершенных от моего имени. Сейчас уже есть даже пара-тройка больничных палат, носящих имя Рафаэля. Нет, решительно, быть членом клуба – это не только ходить встречать артиста в аэропортах. По крайней мере, моего клуба…
Здесь, в Аргентине пресса уже начала публиковать сообщения о некоторых из тех акций, о которых я только что рассказал, и это наполняет меня гордостью: пусть о них станет известно. Это хороший стимул для ребят, которые посвящают свое свободное время тому, чтобы делать добрые дела, а не, например, сообща курить наркотики.
В эти дни мой «люкс» посредством телевидения заполнили отголоски Испании. Какая потрясающая информационная картина! Через спутник, живьем, в прямом эфире, из Мадрида и из каждого уголка Испании мы могли наблюдать предвыборную обстановку: опросы людей на улицах, реакцию каждого сына каждого соседа, последние выступления политических лидеров… И так до самых результатов выборов, которые теперь уже всем известны. Мои поздравления и моя благодарность аргентинскому телевидению, которое держало меня в курсе событий почти минута в минуту в течение целой недели.
Карлос Монсон и я, ваш покорный слуга, сегодня снова встречаемся, чтобы попытаться вникнуть в суть фильма, который будем снимать, когда я вернусь в эту страну в октябре к следующему концертному сезону (дай Бог, чтобы он был таким же великолепным, как этот). Карлос позвонил мне и сказал:
— Рафа, не забудь принести мне твой новый LP. Я уже второй раз тебя прошу!
Разве кто против? Нельзя, чтобы он рассердился… Никак не могу забыть, что он был чемпионом мира. [1] Нет уж, не хочу я с ним ссориться… мало ли что…
[1] Карлос Монсон, р. 1942 – чемпион мира по боксу 1970 г. (Его бой за звание чемпиона описан в рассказе Х.Кортасара «Закатный час Мантекильи»). - прим. пер.