Carta abierta a los reyes magos. 1975
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ВОЛХВАМ. 1975
«В каком театре можно было бы поставить - если бы цензура, наконец, дала «добро» – «Иисус Христос, Суперзвезда» так, как его ставят на Бродвее и в Лондоне?...» - спрашивает в этом репортаже знаменитый певец Рафаэль. В опубликованном ниже письме Рафаэль жалуется на отсутствие в Испании хороших сцен...
На фотографии – фрагмент из постановки «Иисус Христос, Суперзвезда».
Текст вперебой столбца: В Испании невозможно поставить большой музыкальный спектакль.
Подпись под фотографией: «Потому что, дорогие волхвы, если отбросить в сторону театр Сарсуэла и Национальный театр, где в Испании найти театр, в котором можно было бы сыграть эти произведения?»
РАФАЭЛЬ
Дорогие и долгожданные Мельхиор, Гаспар и Бальтасар!
Еще один раз, в еще один год я пишу вам с большими ожиданиями, с надеждой, и с желанием, чтобы это письмо не было проигнорировано, как в другие годы. Чтобы вы прочли его со вниманием и вникли в проблему. Я с нетерпением жду – также, как все мои коллеги, работающие во всех жанрах этого сложного и нелегкого искусства Талии – что в не столь отдаленном будущем пресса и телевидение объявят нам о счастливом рождении театра. Но настоящего театра, с настоящими условиями, и самое главное, мои дорогие волхвы, с настоящей, а не игрушечной сценой - как те, на которых мы вынуждены выступать, петь и танцевать сейчас...
Как можно говорить, как можно утверждать, что у нас огромная театральная традиция, если у нас нет соответствующих сцен?
В моих долгих путешествиях, в моих длительных турне по этому миру у меня всегда находилось время, чтобы посмотреть какой-нибудь спектакль, какой-нибудь мюзикл, который заинтересовал меня настолько, чтобы поставить его в Испании, который тронул меня настолько, чтобы познакомить с ним публику здесь; но я всегда спотыкался об одну и ту же проблему: где бы я мог показать на сцене эту вещь, или в каком театре – вон ту?
Да, здесь еще можно сделать музыкальную комедию без особых постановочных сложностей, но... что с остальными? Где можно воссоздать «Mame», «Оливер», «Моя прекрасная леди», «Билли», «Gipsy» и.т.д, и.т.п., со всем их богатством костюмов, декораций...? Где можно было бы поставить - если бы цензура наконец разрешила – «Иисус Христос, Суперзвезда» так, как его ставят на Бродвее, в Лондоне...?
Потому что здесь, мои дорогие волхвы, если отбросить в сторону театр Сарсуэла и Национальный театр..., где в Испании есть театр, в котором можно было бы сыграть эти произведения?
Конечно, зритель не знает о той сверхчеловеческой работе, которую требует от режиссера показ рассчитанного на большую сцену спектакля на другой, крошечной площадке – вроде тех, что есть у нас здесь.
- Ты можешь сказать мне, где я могу поставить такую-то вещь? – спросил я у своего друга, режиссера.
- Ну, в таком-то театре, - ответил он.
- Да, но это Национальный театр, у него на весь сезон есть контракты – балет, опера, сарсуэла... Это, с другой стороны, мне кажется восхитительным. В этом винограднике у господа должно быть все. Но, разумеется, только в том случае, если найдутся другие театры, в которые мы можем обратиться.
- Ну вот тебе, другой...
- А сколько зрителей он вмещает? - Зрителей, зрителей... Немного, по правде говоря.
- Но тогда это невозможно. Пожалуй, людей на сцене будет больше, чем сидящих в зале. Откуда брать деньги, чтобы выдавать зарплату труппе, возмещать затраты на монтаж спектакля, оркестр, освещение и.т.д.?
- Да, понятно, и в самом деле...
Да, мои дорогие волхвы. Это так, к несчастью, это так. Из-за отсутствия сцен мы не можем ставить масштабные спектакли во всей их красе.
Множество народа спрашивало меня:
- Почему ты не поставишь в Испании такую-то музыкальную комедию или такую-то? Это было бы чудесно.
А я вынужден молчать. Как я стану объяснять им, что это невозможно, потому что нет сценических площадей? Они думают – потому что у них нет причин думать по-другому - что все сцены одинаковы, что они во всем мире - такие же. А это не так, вовсе нет. Как и образ мышления некоторых организаций, как, например, эта, называющаяся... Короче говоря, можете подставить любое название.
- Ну, поверь, мой дорогой друг. Когда я занимаюсь театральной постановкой, единственное, что меня интересует – это уровень «звезды». Имя, которое мы напишем на афишах, договорились?
- Нет, не договорились, мы вовсе не договорились.
- Но это же так, брось. Публика не узнает, что здесь, в этом мюзикле, будет только десять балерин вместо сорока, как было за границей.
- Но...
- Ерунда, приятель, ерунда. Кто знает, что в этом эпизоде в Лондоне выезжает автомобиль? А в другом выходят восемь лошадей? А в сцене входа Христа в Иерусалим в рок-опере «Иисус Христос – Суперзвезда» на Бродвее участвуют сто или больше человек?
- Но, в конце концов, это не одно и то же, – ответил я.
- Я тебе сказал, что самое главное для того, чтобы сделать эту или любую другую театральную постановку – это имя «звезды», заметано?
- Нет, мой дорогой друг, я тебе уже сказал, что мы не договорились. Как я могу согласиться? Я не смог бы поднять занавес на тех условиях, о которых ты говоришь. Мне было бы стыдно. Я предпочитаю этого не делать.
- Но если публика не понимает, не отдает себе отчета...! - Но это знаю я, и этого достаточно.
- Ты понимаешь, что нет такой сцены, чтобы сделать то, что ты хочешь?
- Нет, не я. Этого хочет автор, этого требует автор книги, автор мюзикла. Не я..
- Ладно, это то же самое. Можно сделать так: вместо ста человек пусть будет десять.
- Ну вот... - Если нельзя выкатить автомобиль, кто-нибудь может сказать: «Машина едет, машина едет...!»
- Ну...
- А если нельзя выпустить лошадей...
- Да, да, я знаю: можно поставить пластинку со стуком копыт и ржанием, да?
- Да-да, что-нибудь в этом роде.
И сидит он такой довольный, мои дорогие волхвы.
Огромное число людей останавливало меня, чтобы сказать:
- Мы видели такой-то мюзикл в Париже, или в Нью-Йорке или Лондоне. Ясное дело, из-за того, что он был не на испанском языке, мы поняли не так много. Вот если бы вы его поставили здесь на нашем языке! Какой это был бы успех!
И, мои волхвы, я не могу объяснить им, что - нет, этого не может быть, что для этого нет подходящей сцены, что это невозможно, что сейчас этого не сделаешь.
Поэтому я пишу вам еще раз с надеждой, что в этом году мое письмо – а это письмо от всех нас, служащих этому искусству Талии – не будет забыто. Что вы его прочитаете, и, если сможете, выполните наше желание. И что наступит этот день, когда пресса и телевидение объявят нам, сделав самый лучший подарок, о появлении театра с нормальной сценой.
РАФАЭЛЬ
Примечания переводчика:
Волхвы — особый класс людей, пользовавшийся большим влиянием в древности. Это были «мудрецы» или так называемые маги, мудрость и сила которых заключалась в знании ими тайн, недоступных обыкновенным людям.
В данном случае имеются в виду испанские короли-маги (в русской традиции - пастухи, иногда именуемые волхвами) пришедшие к новорожденнмоу Христу с подарками: золотом, мирой и ладаном (как царю, человеку и Богу). Приезд королей-магов - это в Испании своего рода "старое Рожество" и праздуется в начале января. Так что на самом деле ситуация читается так: Рафаэль, как ребенок, пишет письмо с просьбой о рожественском подарке.
