Quiero compartir la información
Еще немного о концерте в Петербурге.
Давно собиралась написать об этом, но ежедневные дела и проблемы никак не отпускали. И, хотя немало времени прошло уже с момента приезда к нам Рафаэля, хочу рассказать вам о том, о чём меня неоднократно просили некоторые мои подруги. Извините, что делаю это с некоторым опозданием.
Мне в этот раз посчастливилось побывать на сцене и оказать Рафаэлю, наверное, не очень большую, но всё-таки помощь в подготовке к концерту. Конкретно – его музыкантам и техникам, а значит и ему самому. И я безмерно рада этому. Спасибо огромное Асе. Утром в день концерта она позвонила мне и сказала, что организаторы этой гастроли ищут переводчика на сцену, чтобы помочь разобраться с некоторыми техническими моментами. Разумеется, я согласилась не раздумывая, и через 20 минут я была уже на сцене Октябрьского. Там работа по подготовке к концерту разворачивалась вовсю, и техники, приехавшие с Рафаэлем, были уже на месте.
Я была рада помочь им во всём, хотя, как мне казалось, ничего особенного от меня не требовалось. Просьбы были самые простые: попросить у наших два небольших болта для установки стекла в раму, и я сразу поняла, что Рафаэль будет исполнять «Frente al espejo»; найти переносные ступеньки и установить их перед роялем, и я поняла, что это для исполнения «Nostalgia». Долго искали какой-то предмет, который мог бы послужить столиком и стоял бы сбоку от рояля на том же уровне от пола, что и крышка самого инструмента. Предполагалось, что Рафаэль поставит туда свой стакан с водой, необходимый ему для исполнения «Por una tontería», а перед этим столиком нужно было установить ещё одни ступеньки. Но от этой идеи потом отказались, и стакан поставили прямо на крышку. Для гитариста искали какую-то подставку (для «Llora guitarra»), чтобы она была бы на уровне с уже имеющейся у них платформой. Если вы заметили, Рафаэль в этот раз не привёз свою лестницу, ему предоставили местную. Её нужно было частично разобрать – оставить внешние перила и убрать внутренние. Надо сказать, я поднялась на эту лестницу без перил, и мне стало страшновато, я подумала: а ведь можно и упасть. Для того, чтобы осветить раму со стеклом (зеркало), нужно было установить на определенном уровне от края сцены осветительные приборы.
В то время, как мы занимались настройками и установками всего, что необходимо, нас посетила Елена Ваенга. Не нас, конечно, а сцену. С ней был какой-то седой мужчина с длинными волосами, и они долго чего-то обсуждали.
При настройке звука мне почти не пришлось помогать никому. Лишь совсем чуть- чуть, поскольку международные названия музыкальных приборов в виде ящиков с соответствующими номерами были понятны им и без переводчика. Кстати, я осмелилась прикоснуться к клавишам рояля. Очень осторожно, тихонечко, одной рукой. Звучит шикарно! Я это поняла с первой же секунды, потому что имею возможность сравнивать. У меня ведь дома тоже стоит пианино. Старенький инструмент советских времен, в общем-то, не очень расстроенный, но звучит совсем не так. Гораздо слабее, менее звонко, глуше. Габриэль, многие его знают, оказывается, отлично играет на гитаре. Он наиграл пару мелодий, одна из них была «Очи чёрные». Пока я ходила вокруг рояля, увидела список песен, напечатанный жирным шрифтом в нескольких экземплярах. В двух, как минимум. Один из них лежал на краю крышки с той стороны, где по идее должен был стоять Рафаэль, а другой – у Хуана, пианиста. В списке 40 песен. Я полюбопытствовала с преогромным удовольствием. Так хотелось узнать, что же он собирался петь для нас? Рафаэль не исполнил «Como yo te amo», «Yo soy aquel» и «Balada de la trompeta». Мне кажется, что он не то, чтобы не захотел их спеть, а просто не успел уложиться в нужное время, ведь он закончил концерт ровно в 10 вечера. Он пел почти 3 часа! Время пробежало мгновенно. Мне показалось, он неожиданно быстро ушел со сцены ровно в 10, хотя было похоже на то, что за несколько минут до этого он не собирался уходить. Видимо, посмотрел на часы и решил, что пора срочно прощаться.
Вся команда Рафаэля – хорошие профессионалы. Большую часть работы они выполнили ещё до обеда. Кстати, обедали они все в кафе «Мимино», что напротив служебного входа. Пошли покушать на полчасика, а вышло полтора часа, как и следовало ожидать. После обеда стали разбираться с гримёрными и едой, которая, согласно контракту, полагалась им. Перед началом концерта в каждой из гримёрных должна была быть выставлена лёгкая закуска. Для всей группы были выделены две комнаты: одна – для Рафаэля, а другая большая – для всех остальных, то есть для музыкантов и техников (9 человек). Очень милая женщина по имени Светлана, ответственная за гримёрные, немало беспокоилась о Рафаэле: «Может быть, ему нужно что-то особенное? У меня всё есть. И мясо свежее, и рыбка хорошая…». Габриэль сказал, что Рафаэль ничего не ест, ему нужен лишь чай, лучше всего ромашковый, и хороший русский шоколад.
Ближе к началу концерта озаботились питьевой водой и полотенцами для каждого из тех, кто должен стоять на сцене. Воды им полагалось аж 22 бутылки! Бедные, им, наверное, пить очень хочется, когда они выступают.
Из всех техников, пожалуй, больше всего работы было у осветителя. Почему-то все его звали по фамилии – Espada. Имя у него очень необычное для испанца и самое, что ни на есть русское – Иван. Представляете? Иван Эспада. Он даже обедать не пошёл, боялся, что не успеет выполнить свою работу. Он попросил меня подняться наверх, в помещение, откуда ведётся управление осветительными приборами. Сказал, что помощь ему нужна на 5 минут, но эти минуты плавно перешли в часы. Ивану помогала молодая женщина по имени Мария – местный инженер по освещению. Сидя за компьютерным столом, Иван долго выяснял у неё номера нужных ему каналов, чего-то там тестировал, записывал на этот компьютер, проверял действие всяких прожекторов, общий свет, локальный… По его просьбе поднимали и опускали несколько раз софит. Я видела, как он нервничал, боялся, что не успеет, но часа за полтора до начала концерта, он, вроде, успокоился и меня отпустил.
Рафаэль приехал в зал часа в четыре, в то время, когда я была наверху, и я наблюдала за его репетицией оттуда. Я не сразу заметила, как он появился на сцене. Узнала его по голосу, когда в процессе беседы с Иваном и Марией, вдруг услышала: «Sí, sí, sí....», это так он проверял микрофон. Я даже вздрогнула. Сразу поняла, что это ОН. Одетый во что-то серенькое, сверху он казался мальчишкой. Он начал репетицию не с первой песни, откуда-то из середины репертуара он доставал свои шедевры и исполнял их по чуть-чуть. В общем-то, ничего особенного на репетиции не происходило, но всё равно мне было очень приятно, что я видела её. Я не стала ждать её окончания. Иван отпустил меня, но спуститься в зал, сесть и слушать – мне было не очень удобно. Не хотелось лезть на глаза, и я быстро ушла, к тому же до начала концерта оставалось мало времени.
В помещении, где сидят осветители, мне очень понравилась одна стена. Как сказала Мария, во время ремонта здания, она была единственной, которой не коснулась рука маляра. Правильное решение! Эта стена вся оклеена фотографиями артистов, выступавших здесь. Причём все фото – старые, 70х годов. А это значит, что артисты, очень известные и любимые, все молодые! Антонио Гадес – первый, на кого я обратила внимание. Я не могла его не узнать. Там есть и Адамо, Клиф Ричард, Дин Рид, Лили Иванова, Радмила Караклаич… Все те, кто был у нас очень популярен в 70-х. Все молодые. Разумеется, пробегая глазами по стене, я искала и Рафаэля. Нашла! Даже две фотки! Одна – из серии тех самых, где он в кофточке со шнуровкой. Это приблизительно 70-ый год. А другая – с диска «Amor mío». Я сказала об этом Ивану. Он посмотрел и рассмеялся. Был удивлён и искренне обрадован. Жаль, что наверх я не взяла с собой сумку, где у меня был фотоаппарат. Я же поднималась туда лишь на пять минут, и сумку оставила внизу, за кулисами.
Вот, пожалуй, и всё. Мне очень приятно, что по воле судьбы мне пришлось внести и свой, пусть не очень большой, вклад в это дело, которое называется КОНЦЕРТ РАФАЭЛЯ! Ася, дорогая, спасибо тебе большое!
Елена Абрамова
Фото автора
Опубликовано на сайте 02.05.14
