Новое и интересное / Nuevo e interesante

РОСА ВИЛЬЯКАСТИН (ROSA VILLACASTÍN). ФОТОГРАФИИ: ДИЕГО ПУЭРТА (DIEGO PUERTA) 11/12/2019

Для Рафаэля время – золото. Он всегда занят, так как он всё время на гастролях, ездит из одного города в другой, из одной страны в другую. Отсюда и трудности с тем, чтобы договориться о встрече и спокойно поговорить. В конце концов, мне это удалось. Мы договорились встретиться в Hotel Me, в самом центре Мадрида.

 

Рафаэль приходит на нашу встречу, одетый по-спортивному. Увидев его, никто не сказал бы, что он уже перешагнул через барьер 75, и что сколько-то лет назад ему была сделана пересадка печени, которая, кстати, позволила ему начать новую жизнь, полную успехов. До такой степени, что он превратился в кумира не только для публики, которая любит его с начала его карьеры, но и для многих молодых певцов, для которых он является примером.

Рафаэль, откуда Вы черпаете энергию, чтобы быть активным на протяжении стольких лет?

Из желания делать то, что я делаю, из того нового, что я делаю, и, прежде всего, это потому, что мне выпала огромная удача иметь голос, какой я имею. Иногда мне даже не верится, что я мог его сохранить таким, какой он есть.

Кто-то даже говорит, что вместо голосовых связок у вас в горле бриллиант.

Не знаю, но знаю, что это странно, что со мной происходит, потому что голос угасает постепенно с годами, даже приобретает некий глухой оттенок. По идее мои высокие нотки не должны звучать так, как они звучат. Не знаю, что со мной происходит такого, что всё это не касается меня. Думаю, что это зависит от моего физического состояния и душевного настроя. С голосом происходит то же самое, что и с кожей: с течением времени появляются всякие штучки, пятнышки, родинки. Ничего этого у меня нет.

Возможно, это по причине той привилегии, что Вам пересадили печень.

Это не то, чего я желаю кому-то. Да, я прошёл через это, потому что мне уже ничего не оставалось, не ради желания или удовольствия. Мне должны были это сделать. Или да, или нет.

Сейчас Вы представляете двойной CD “Sinphónico & RESinphónico”.

Это результат изысканий Лукаса Видаля, который получился у него гениальным. Я уже записал диск “Sinphónico” при сотрудничестве с Фернандо Веласко, который сделал к нему аранжировку, и я был счастлив. Но я не предполагал, что есть ещё этот, другой, мир. Из него вышел новый проект, очень особенный для меня.

Что его отличает от того, что был до него?

Постоянная эволюция моего творчества, в которой соединение симфонической музыки с электронной вылилось в успех.

Суметь зажечь любой тип публики должно быть непросто.

Непросто, потому что есть публика, которой нравятся песни всей моей жизни, и другая, которую нужно привлекать новыми произведениями. Скажу откровенно, эти концерты, с которыми я сейчас гастролирую по всей Испании, будут самыми посещаемыми из всех, что вообще были.

Вы признаёте, что это редкий случай?

Почему ты так говоришь?

Потому что мало, кто из певцов-ветеранов может похвастаться тем, что он стал кумиром молодых поколений.

Если быть искренним, я должен признать, что я всегда был окружён молодёжью. В том смысле, что я стал другом друзей моих детей, как и моих собственных друзей, так что, это мне помогает быть тем, о чём ты говоришь.


“На сцену я выхожу уверенно, потому что я выхожу получать удовольствие”


Молодость заразительна?

Что-то в этом есть. Особенно заражает их способ мыслить, более беззаботный или нет, но всегда интересный, потому что они позволяют тебе посмотреть на жизнь с другого ракурса.

Тем не менее, в этом двойном CD Вы возвращаетесь к некоторым своим старым песням, и кроме них – к новым. Это подмигивание этой публике?

Роса, чтобы создать диск такого класса, нужно, чтобы песни были сокрушающими, сейчас объясню: ты не можешь в новые вставить “пулю”, потому что большинство из них не имеет мелодии. Особенно, если мы говорим о симфонической музыке, для которой нужны мощные песни, такие, как мои. И не только относительно музыки, но и относительно текстов, которые хороши сами по себе и делают песни очень сильными. Их нельзя петь так, как те, которые, спев раз, можно выбросить.

 

Большинство из них являются частью нашей музыкальной памяти.

Поскольку их столько раз пели, столько слушали, они стали такими, что их слушают уже дети и воспринимают, как свои.

   

Без сомнения, Вы – счастливчик.

Да, я такой, большой счастливчик.

Вы помните, что изменило Вашу жизнь навсегда?

Прекрасно помню. Это когда я первый раз пошёл в районе Cuatro Caminos посмотреть спектакль “Жизнь есть сон” в бродячем театре. Когда я его смотрел, я подумал: я буду одним из тех, кто стоит на сцене. Я не думал о том, что буду петь, потому что я и так это делал каждый день, я подумал о другом.


“Если бы я не стал петь все эти песни Мануэля Алехандро, я не был бы тем, кем я являюсь”


О том, чтобы стать знаменитым, может быть?

Нет. Иметь успех в жизни – это совокупность вещей, которые удачно складываются для тебя, и которые ты должен сохранить в хорошем виде. Многое зависит от человека, которого ты выбираешь, чтобы он шёл с тобой по жизни, и от людей, на которых ты возлагаешь надежду.

Кем бы был Рафаэль без Мануэля Алеханро?

Мануэль Алехандро был необходимым для меня человеком в жизни. Если бы я не стал петь все эти песни, которые сочинил Мануэль Алехандро, я не был бы тем, кем я являюсь.

Как Вы работаете? Вы ему говорите, что хотите петь, а он делает всё остальное, или как?

Да освободит меня бог от того, чтобы я ему сказал, что он должен делать! Дело в том, что он знает меня настолько хорошо, что он делает только намётки, и думаю, что каким-то образом он предугадывал, что со мной будет происходить. У меня волосы встают дыбом, когда я вспоминаю о том, что он написал для меня “Volveré a nacer”, предвидя то, что со мной произошло годами позже. Для меня Мануэль Алехандро был провидцем.

Когда-нибудь Вы отвергли какую-то из его песен?

Никогда. Я всегда был свободен в том, чтобы он давал мне песни, которые были у него лишними, ведь он писал и для других певцов. Я говорил ему, что у меня нет комплексов. Такая у меня была политика в этой жизни. Если мне нравилась какая-то песня, мне было всё равно, кто её пел раньше. Правда, когда я пришёл в студию звукозаписи и сказал, что буду записывать “El pequeño tamborilero”, или “A mí manera”, у них было некоторое несогласие, потому что раньше эти песни записал Фрэнк Синатра.

Серьёзный соперник.

Мне было всё равно, точно так же, как и то, что Ален Барьер (Alain Barrière) записал раньше “Ma vie”. К счастью, у меня не было комплексов, и я пел то, что хотел петь, потому что каждый исполнитель придаёт песням свой оттенок.

В какой момент Вы осознали, что Вы – победитель?

Этого я никогда не осознавал. Только сейчас я начинаю становиться им, когда подвожу итог всему, что я сделал, тому, что уже за моей спиной. Эта мысль приходит ко мне, когда я думаю о моих поездках. Если мы решили поехать в Лондон, например, я уже там был. Я столько объездил, я дал столько концертов…

Может, в каком-то месте Вы ещё не были, куда Вам хотелось бы поехать?

В Африку – нет, потому что считаю, что в тех странах люди нуждаются в чём-то более важном, чем то, что я могу предложить им, мои песни.

Было ли такое, что в какой-то момент Вы повели себя, как некий Диво?

Нет, то, что я всегда ощущал – это большую благодарность за то, как публика относилась ко мне. В самом начале моей карьеры публика указала на меня пальцем, и это продолжается до сих пор. Пресса тоже всегда на моей стороне, и им нравится то, что я делаю, потому что рецензии сейчас более глубокие, чем раньше.

Кто изменился больше, пресса или артисты?

Думаю, что сейчас личных отношений между ними меньше, чем раньше. Это потому, что сейчас столько людей, артистов, до которых, чтобы пообщаться с ними, иногда трудно добраться. Мне пришлось жить в двух эпохах, в той первой, и в этой, более важной для музыки, но сейчас нет времени. Сейчас я меньше общаюсь с прессой, но хорошо, что есть другие формы связи – через Интернет, через соцсети, которые очень облегчают связь с обществом.

Вы сами ведёте свои странички в соцсетях?

Да, немного. Не каждый день, но сам.

   

Помню, что Наталия мне однажды сказала, что вы в течение многих лет общались друг с другом посредством факса.

А ещё раньше мы писали друг другу письма, открытки. Тебе я тоже их много отправил. У Наталии был особый дар рассчитывать время так, что, когда я приезжал в какую-нибудь страну, там меня уже ждало письмо от неё и от детей. Потом мы перешли к факсу, а сейчас всё время общаемся через вотсап. Мне он нравится, потому что это личные сообщения, и такой способ позволяет тебе быть всегда на связи.

У Вас есть какая-нибудь мания до выхода на сцену?

Нет, я нахожусь на месте за несколько часов до концерта, а, когда начинает заходить публика, я иду в гримёрную. И то, чего я всегда придерживаюсь, так это в день, когда пою, я не разговариваю. Это для меня обязательное условие. То, что я сегодня разговариваю с тобой, это исключение.

Расскажи мне о Наталии.

Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?

 

Как Вам удалось достичь таких высот?

Потому что нужно уметь обновляться, и моя ментальность такова, что я всегда только начинаю.

Кто такой Рафаэль?

Он родился в Линаресе (Хаэн), в мае 1943 года.

Детство. В три года он начинает петь с прозвищем “Соловей из Линареса”. В 9 лет его голос признан лучшим детским голосом в Европе на фестивале песни в Зальцбурге, в Австрии.

Карьера. В 1962 он побеждает на фестивале песни в Бенидорме. В 1966 и 1967 он участвует в конкурсе Евровидение с песнями “Yo soy aquel” и “Hablemos del amor”. В том же году он выступает в легендарном театре Olympia в Париже, чуть позже – в Madison Square Garden в Нью-Йорке. В 1992 его песня “Escándalo”, написанная композитором Вилли Чирино (Willy Chirino), становится популярнейшим хитом. В 2003 он подвергается операции по пересадке печени. В 2009 он отмечает 50-летний юбилей своей карьеры певца на Plaza de Toros de las Ventas. В 2011 открывает свой собственный музей в Линаресе. В 2015 начинает международное турне “Raphael Sinphónico World Tour”, которое продолжается до 2017. Только что он выпустил двойной CD “Sinphónico & RESinphónico”.

Семья. Женат на писательнице и журналистке Наталии Фигероа. У супругов трое детей: Хакобо, Алехандра и Мануэль.

Любимая фотография Рафаэля:

 

“Этот снимок мне нравится, потому что мне его сделали в театре Olympia, в Париже, в марте, 52 года спустя моего первого выступления в этом легендарном зале”.

Интервью было взято в Hotel Me, в Мадриде.