Новое и интересное / Nuevo e interesante

Несколько дней назад аргентинское ТВ представило своим зрителям беседу Рафаэля с популярной аргентинской певицей Соледад Пасторутти (Soledad Pastorutti). Она является ведущей одной из самых любимых в этой стране музыкальных программ “Ecos de mi tierra”. Во время этого непринуждённого, спокойного и дружественного разговора Рафаэль поведал о многих интересных событиях, произошедших в его жизни. Интервью – довольно большое, оно длилось почти 50 минут. Мы публикуем его в нескольких частях.

“ECOS DE MI TIERRA”, ЧАСТЬ I.

Соледад объявляет о том, что сейчас здесь появится артист, который в своё время и открыл эту студию, он придёт для того, чтобы рассказать всем разные истории и случаи из своей жизни. Он – великий, и он уже здесь. Это Рафаэль. Обращаясь к нему: “Какое огромное удовольствие видеть тебя в этой программе”.

Рафаэль: Спасибо большое. Мне тоже очень приятно.

Соледад: Тебе рассказали, что эта программа посвящена музыке, прежде всего - народной?

Рафаэль: Народная музыка – это одна из моих страстей. Я обожаю фольклор всех стран. На самом деле, фольклор – основа музыки, она происходит оттуда, из фольклора и из симфонической музыки. Из того и другого. 

Соледад: Я знаю, что в 9 лет ты получил премию.

Рафаэль: В то время я ещё не придавал значения подобным вещам.

Соледад: Как ты начинал петь, в твоей семье кто–то…

Рафаэль: Меня маленького, в пелёнках привезли в Мадрид. Я сам из Андалусии, из Линареса. Напротив моего дома была бесплатная школа для детей с хорошим голосом, которые могли бы петь в хоре. Мой брат меня туда рекомендовал: “У меня есть братик, который поёт лучше меня”, - сказал он. Меня привели туда в возрасте 4-х лет, и я стал солистом, первым голосом. Я пел там всё время, не думая о том, что когда-нибудь я буду выступать. Ни о чем подобном я не думал вообще. Об этом я подумал гораздо позже, после того, как в 9 лет получил премию за лучший детский голос Европы, в Зальцбурге.

Соледад: Это тогда ты задумался о том, какие проблемы могут последовать за этим?

Рафаэль: Нет, когда я вернулся с конкурса, я продолжал прежнюю жизнь, и совсем не думал о будущей карьере.

Соледад: Как выглядела твоя премия? Это была статуэтка, или что-то ещё? Куда её поставили, когда ты её привез? И что сказали твои родители?

Рафаэль: Наверное, для них это было что-то вроде национального праздника, а я тогда совсем не придал этому значения. Когда мне исполнилось лет 12, и я пошёл в театр, на уличное представление - это был спектакль “Жизнь - это сон”, - вот тогда я решил, что буду артистом. Я решил, что буду тем, кто находится на сцене, а не внизу, среди аплодирующих зрителей. Правда, тогда я совсем не думал о голосе, я пел всегда, для меня это было чем-то обыденным, я не придавал этому значения. 

Соледад: Это было чем-то таким, что родилось вместе с тобой.

Рафаэль: Да, чем-то таким, что родилось вместе со мной. Потом, когда я задумался над тем, что же мне сделать для того, чтобы начать выступать, тут я вспомнил о голосе. 

Соледад: В детстве ты был общительным?

Рафаэль: В детстве я был пухленьким и очень симпатичным (в смысле - открытым, приветливым), и весь в веснушках.

Соледад: Когда к тебе домой приходили гости, ты начинал петь для них? Или ты был стеснительным, и кто-то должен был попросить тебя, чтобы ты спел?

Рафаэль: Нет, мои родители никогда не говорили мне: “Спой для них”. Никогда. Это было внутри меня. До того момента, как я решил, что буду им – артистом, что я родился артистом, я не злоупотреблял этим, и мои родители тоже, никогда они не просили меня спеть для кого-то.

Соледад: Я думаю, что в те годы принять решение стать артистом - это совсем не то, что сейчас, когда имеются социальные сети, когда можно в собственном доме снять какой-то фильм и послать его через интернет кому-нибудь.

Рафаэль: Конечно, тогда это было всё гораздо более серьёзным, более значимым, важным. Помню один случай, когда я первый раз поздно вернулся домой, я ведь ходил в театр каждый день. У меня не было денег, я подходил к театру и вставал перед его дверью. Даже если был аншлаг, всегда находилось какое-нибудь пустое кресло, и меня пропускали. И первый раз, когда я пришел поздно домой, был скандал достаточно громкий. Тогда я сказал маме, что она должна будет привыкнуть к этому, потому что я каждый день буду поздно возвращаться, так как я хочу стать артистом. И споры прекратились. Мама поняла, что это было моим решением, моей жизнью. И мама, и папа сделали тогда лучшее, что могли: дали мне возможность делать то, что я хочу. Они поверили в меня.

Соледад: Каким был этот мальчик 12-ти лет? Как он записал свой первый диск? Как это было? Или: где ты решил, что начнёшь свою профессиональную карьеру?

Рафаэль: Моя профессиональная карьера началась на фирме грамзаписи «Philips».

Соледад: Это поэтому твоё имя Raphael пишется через “ph”?

Рафаэль: Да, название фирмы повлияло. Я не знал тогда, что “ph” – это звук “f”, но у того, кто потом занялся моей карьерой и стал моим большим другом, я спросил: “Почему читается Филипс, если написано Пилипс?”. Он мне сказал, что это латинское обозначение звука «Ф». Он обозначается так и в латинском, и в английском, и французском языках, “ph” - это “f” . И, поскольку мне не хотелось использовать фамилию в моём имени артиста, я хотел иметь только имя РАФАЭЛЬ, я решил оставить одно имя, добавив к нему лишь одну букву, только само слово от этого становилось чуть длиннее. 

Соледад: К тому же, это отличало бы тебя от других.

Рафаэль: Я тогда не думал об этом. Я просто хотел иметь одно имя: Рафаэль. Конечно, я имел в виду букву “f”, просто слово было бы чуть более коротким.

Соледад: Но это не первое твоё имя.

Рафаэль: Вообще меня зовут Мигель-Рафаэль.

Соледад: Артисты обычно используют два слова в своём псевдониме, но ты уже точно решил, что хотел иметь одно, и всё.

Рафаэль: Все артисты использовали два слова, а я сказал: “Хочу одно”. 

Соледад: Итак, у тебя начался контракт с Филипсом, и вышел твой диск.

Рафаэль: Начался контракт с Филпсом, и мне нужно было услышать свой голос, записанный через микрофон. До этого я никогда не слышал его в записи, я просто испугался. Я сказал: “Это не мой голос”. Он мне показался очень не похожим на мой. Потом, когда я к нему привык, я дал согласие сотрудничать с Филипсом. И мой первый успех тоже был связан с этой фирмой. Песня называлась “Tu cupido”, затем ещё одна – “Inmencidad” – одна из самых значимых моих песен. Потом я стал исполнять Мануэля Алехандро.

Соледад: Ты продолжаешь работать с ним?

Рафаэль: Да, продолжаю. Правда, последнее время он стал более ленивым, но я по-прежнему считаю его своим основным композитором.

Соледад: Ты сам никогда не сочинял для себя песни? Ты всегда пел то, что для тебя писали другие?

Рафаэль: Постараюсь объяснить тебе, чтобы ты поняла. Как композитор я не достаточно хорош, чтобы сочинять песни для Рафаэля. Я это понимаю и хочу, чтобы для меня писали лучшие. То есть: Вы умеете сочинять песни, а я умею исполнять их. Дайте их мне, и я буду петь их.

Соледад: Каковы критерии отбора?

Рафаэль: Это та песня, от которой мурашки по коже. Когда я пою её, я передаю это состояние.

Соледад: Мы сейчас смотрим твоё выступление на фестивале “Евровидение”, ты пел “Yo soy aquel”, это 1966. (Эта песня звучит на 8-ой минуте разговора).

Рафаэль: Это моё первое участие в том фестивале. Я был там два раза.

Соледад: И как это было? Расскажи нам, что ты чувствовал в тот день? Ты в то время уже привык к успеху?

Рафаэль: Не совсем так, как ты сказала. К этому я вообще никогда не привыкал. Я во многом ещё только начинаю. На протяжении всех этих лет я всё время чего-то познаю. Когда-нибудь я стану хорошим артистом. Это моя цель – стать артистом. Это то, чего я хочу - не певцом, а артистом. Это разные вещи. 

Соледад: Тем не менее, этот голос, который мы сейчас слышим – это так важно, что ты обладаешь им. Твой голос. Ты учился пению?

Рафаэль: Нет, никогда. У меня однажды был спор, вернее, дискуссия с одним из певцов, чей голос считается одним из лучших в мире: с Альфредо Краусом. Он был моим большим поклонником, ему нравилось то, как я пою. Мы были соседями, жили не далеко друг от друга. Он тогда уже был очень известным. И однажды, выступая на TV, он сказал, что голос, который ему особенно нравился по красоте, по великолепию - мой голос, но потом он добавил: “Жаль только, что этот парнишка не научился петь. Ему бы тогда цены не было”. И однажды, встретившись с ним, я сказал ему: “Слава богу, что я так и не научился петь”. Он спросил, не обиделся ли я. Я сказал, что нет, не обиделся, но если бы я владел техникой пения, я не смог бы выдавать те фантазии голосом, как я это делаю, не владея необходимыми знаниями. 

Соледад: Конечно, ты должен был бы всё время думать о том, как правильно петь.

Рафаэль: Я - как исполнитель фламенко. Я пою интуитивно.

Соледад: Почему ты не выбрал фламенко, а выбрал это?

Рафаэль: Потому что я не умею петь фламенко…. 

Соледад: В начале беседы ты сказал, что тебе нравится фольклор. Когда-нибудь ты выступал вместе с исполнителями народных песен?

Рафаэль: Конечно, и с Мерседес Соса (аргентинская певица, прим. переводчика), и со многими другими. Мерседес, ей очень нравилось то, как я пою, а я, разумеется, очень ценю её. Я приглашал её в Испанию, в свой театр. Я обожаю фольклор и иногда пью из этого источника. Я имею в виду не только латиноамериканскую народную музыку, но и испанскую, и то, как поют в Андалусии, ведь я андалузец до мозга костей. Вообще каждый из районов Испании имеет свою музыку. Французские народные песни, итальянские… Фольклор всех этих стран очень красивый. Из него можно позаимствовать многое.

Соледад: На кого ты ориентировался, когда выбрал эту профессию?

Рафаэль: Ни на кого. Было много артистов, которые мне нравились, конечно, но именно потому, что они мне нравились и потому, что я их очень уважал, я не хотел быть похожим на них, ни на кого. Мне не хотелось походить на тех, кем я восхищался. Это были: Пиаф… То есть они мне нравилось, но они пели, и я не хотел петь так, как они. 

Соледад: Интуиция мне подсказывает, что уже в юности ты ясно представлял себе то, чего хотел.

Рафаэль: Да, я всегда хорошо себе представлял то, чего хотел.

Соледад: Ты – отец поп музыки. Особенно в Испании. Ты ведь был первым.

Рафаэль: Я думаю, что прийти вовремя, прийти в нужный момент – это важно. Иногда бывает, что целые десятилетия проходят без чего-то значимого. И вдруг появляются 2-3 вещи, которые потом и становятся знаковыми. Но в моём случае это была случайность. Слава богу, что мне выпала доля быть первым, но им мог стать и кто-то другой.

Соледад: Что об этом думала публика в тот момент? Ведь всегда, когда рождается что-то новое, это интересно.

Рафаэль: Мой способ держаться на сцене - не только петь, но и держаться в целом, - не имеет ничего общего с другими. Я отличаюсь. Обычно бывает кто-то ЗА, а кто-то ПРОТИВ, но оказалось, что все были ЗА. 

Соледад: Как ты реагировал, если кто-то иногда был ПРОТИВ? Иногда бывают артисты, которым кажется, что к ним несправедливы. 

Рафаэль: Я нормально реагировал. Я такой, какой есть. Если кому-то нравится то, что я делаю - хорошо, если же нет - что же, жалко. Может, со временем что-то изменится?

Соледад: Ты понравился стольким людям! Сколько дисков ты продал? 50 млн.? Урановый диск - это сколько миллионов?

Рафаэль: Урановый диск – это 50 млн. проданных копий. Но, кроме этого, было продано ещё очень много дисков. Я всю жизнь посвятил этому. У меня больше 100 оригинальных дисков.

Соледад: Ты выступаешь 55 лет?

Рафаэль: Да, 55.

Соледад: Невероятно!

Рафаэль: Это с того момента, как я получил свидетельство профессионального артиста. Тогда выдавали такие свидетельства, но для этого нужно было пройти экзамены. Так же, как и на архитектора, например. Мне выдали такое свидетельство с разрешения моего отца, потому что я не был ещё совершеннолетним, мне было 16 лет. Я работал в местах, откуда приходилось возвращаться поздно. Нужно было, чтобы все документы были в порядке.

Соледад: Как тебе удаётся поддерживать такую долгую карьеру и казаться всё время мальчиком? Ты всегда говоришь, что только начинаешь своё дело.

Рафаэль: Соледад, просто нужно всё делать с большим желанием, чувством и надеждой, быть очень требовательным к себе. И не удовлетворяться тем, что имеешь. Бывает, ты говоришь кому-то: “Cмотри, как здорово у меня что-то выходит…”. Не надо этого делать. Ты всегда должен стремиться к совершенствованию, то есть ты должен говорить себе, что можешь сделать что-то лучше. И это очень важно. Франк Пурсель, чудесный французский музыкант, с оркестром которого я выступал в то время, однажды очень обиделся на меня и уехал во Францию, потому что со мной, как он говорил, всегда дискуссии. Он говорил мне на французском: “Как здорово сегодня ты выступил!”. А я ему: “Да, это сегодня, а что будет завтра?” (они оба смеются). Я всегда в конце говорил, что что-то у меня прошло плохо, и всегда винил себя во всём.

Соледад: Я в чем-то согласна с тобой. Сегодня эта программа полностью посвящена тебе, но обычно мы приглашаем ведущего, которого зовут Марсело… Мы должны послать ему привет - он берёт интервью у других артистов, которым предстоит выйти на другую сцену в студии. Сейчас мы должны прервать нашу беседу на чуть-чуть, чтобы он объявил людям, что их ждут ещё и другие встречи, а потом продолжим наш разговор.

Мы немножко завидуем тебе, потому что ты выступал с Росио Дуркаль. У нас есть одна твоя запись с ней. Что ты можешь сказать о Росио?

Рафаэль: Мы с Мариеттой были ооооооооочень большими друзьями с юности, мы ездили на работу в одном автобусе, много раз она оплачивала мне поездки на метро…

Соледад: Хорошо, потом ты поведаешь нам свои истории…

Рафаэль: Нет, я уже закончил.

Соледад: Ею я тоже очень восхищаюсь. Но давай прервёмся на короткое время и посмотрим запись с ней.

Звучит “Que sabe nadie”.

Конец 1-ой части

Перевод Елены Абрамовой

“Ecos de mi tierra”: Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4