Parte II
ЧАСТЬ II
Кто же такой Рафаэль в этом беглом очерке его жизни? Что он такое и почему? Возможно, этого не мог бы сказать и психолог, проживший рядом с ним все эти годы, остававшийся рядом днем и ночью... а может быть, и смог бы, потому что порой за самыми сильными личностями или самыми грубыми масками скрывается простой человек, существо со своими проблемами и волнениями, мечтами, слезами и смехом.
РАФАЭЛЬ – это человек, который прожил семнадцать лет как Рафаэль, а тринадцать лет – как РАФАЭЛЬ, но эти тринадцать лет, возможно, стоят двадцати шести или пятидесяти двух, так как они с избытком перевесили первые семнадцать. РАФАЭЛЬ – огромная акула, которая проглотила Рафаэля Мартоса, несмотря на все его усилия, несмотря на то, что в сотне случаев он боролся за то, чтобы выжить… это было бесполезно, потому что РАФАЭЛЬ рос, он превратился в гиганта… артистом он был не только на сцене, артист шагнул за пределы человека и обрел свое собственное бытие. Рафаэль Мартос теперь только воспоминание… или ожидание будущего, потому что кое-что ясно всем (и эта очевидность коснулась и самих Битлз, и любой другой персоны с мировой славой) – что однажды душу охватывает усталость или желание вернуться к обычной жизни. Это когда личность и стремление к свободе берет верх над всем остальным. Хендрикс (вероятно, Джонни Аллен Хендрикс (1942-1970) – американский гитарист и певец, исполнявший рок, блюз, джаз – прим.пер.) умер, когда «его» доктор Джекилл (его чудак-создатель) одержал верх над «его» мистером Хайдом (монстром, который отбросил его в полнозвучное «Mas alla» в зенит, в котором он потерялся).. У Рафаэля тоже есть свой собственный доктор Джекилл и мистер Хайд, потому что теперь, в 1973 году, когда он женился и стал отцом, возможно, началась борьба за то, чтобы снова стать мальчиком… но лишь - возможно. Оковы крепки, а РАФАЭЛЬ еще крепче, и его опьянение триумфами, его успехи, тринадцать лет, прожитые в качестве РАФАЭЛЯ, против семнадцати, проведенных в качестве Рафаэля Мартоса…
Возможно, феномен РАФАЭЛЯ в Испании стоит рассмотреть в такой же книге, как эта, потому что он наиболее достоин изучения из того, что составляет большую часть общественной жизни страны. И вновь на арену выходит этот вопрос: Кто такой РАФАЭЛЬ? не сам по себе, а для публики, для своих фанатов и не только для них, для тридцати с лишком миллионов человек, любящих музыку или же нет… Кто такой РАФАЭЛЬ?
Его ненавидели, им восхищались, его уважали, его обвиняли и возносили на вершину славы, его осмеивали и он смеялся над всеми… но кто же такой РАФАЭЛЬ?
Я видел его несколько раз, я столько раз говорил с ним и теми, кто его окружает, с его младшим братом, с Альфредо Тосильдо – человеком, написавшим его биографию и признавшимся, что поначалу он испытывал антипатию к «Эль-Ниньо»... и, при отсутствии единой идеи относительно его личности, у всех них есть кое-что общее – это уважение к кумиру, восхищение тем, чего он достиг, преклонение перед артистом, перед этим «нечто», что превыше всего, но это «нечто» в нем подразумевает тайну и является ключевым вопросом.
Рафаэль родился в Испании, стал победителем в Испании, со своим «ph» и «позами», с манерой петь и «нахальством». Более того, Рафаэль стал интернациональным явлением, он прошелся по всему миру. Рафаэль стал-таки пророком в отечестве своем. Испанец может простить все, кроме удачи своего соседа. Публике и даже испанской прессе всегда было так легко «заниматься» Рафаэлем, приклеивать ему прозвища, выискивать ложь, выдумывать оскорбления вроде пресловутого брака с другим мужчиной... Легко... да уж. Труднее признать за ним достоинства, его известность на родине и во всем мире. Ну конечно, трудно быть испанцем и сказать «да» в тот момент, когда самое целесообразное – оставить наконец иронический тон...
В своей первой книге о музыке я сказал, что «Испания – страна, которая шагнула с трех на семь, забыв про четыре, пять и шесть.» Так вот, Рафаэль прошагал свои четыре, пять и в особенности шесть. Рафаэль заложил свой фундамент и победил благодаря ему… чтобы столкнуться с отсутствием фундамента у других, их замешательством и ожиданием… потому что Рафаэлю пришлось ждать, чтобы Испания стала современной в плане музыки, ждать появления других кумиров его уровня, чтобы перейти к обычным играм – сравнениям, соперничеству и выявлению номера первого. Мы склонны думать, что жизнь Рафаэля, возможно, была для него такой же тяжелой, как и для всех остальных.
Он в глубине души был, остается и будет впредь настоящим вулканом, который извергается в течение дня, заполняет землю, исторгает лаву и раскаленную магму, сжигая все вокруг, и еще тысячу лет дымится под испуганными взглядами обитателей окрестных деревень. Вулкан, Рафаэль, скоро станет легендой, которую родители будут рассказывать детям... до того дня, когда его последнее извержение похоронит их всех или, наоборот, до того дня, когда он выдохнется и прекратит дымиться.
Но он не мог бы стать вулканом, не обладай он индивидуальностью, силой характера, собственным абрисом. В Рафаэле эти термины совпадают и сливаются в одно. Это избалованный ребенок, который требует и получает желаемое, который делает одно движение рукой – и видит, что окружающие готовы повиноваться, это король своей империи.. завоеванной без посторонней помощи, со слезами, которые он пролил в Бенидорме, когда получил премию, и еще раз - намного позднее, сбитый с ног во тьме своего сознания в мадридском театре «Сарсуэла», когда он увидел, что попал в капкан, который сам же и выковывал своим успехом.
Я уже говорил раньше, что Рафаэль – это соединение двух личностей: человека и артиста, но над обоими властвует РАФАЭЛЬ через ph, а не Рафаэль через f, по фамилии Мартос. И я снова повторяю это. Рафаэль всегда шел вперед, сдерживаемый слабо натянутой цепью своего успеха, своих способностей. Каждый раз, когда он добивался намеченного, его «я», его «эго» торжествовало, а было оно сильным, может быть, даже чрезмерно, потому что в нем зародилось чувство превосходства по отношению ко всему, что его окружало, по крайней мере, в профессиональном плане. Потом это немного растворилось в его личности, но лишь немного... побежденное человеческой частью, в которой также доминировала артистическая природа...
Именно там возникла антипатия, которую многие испытывают к Рафаэлю - в его величии и его явном умении сопереживать. 
Однако никто не смеет его обвинять, потому что, чтобы понять его, надо подняться туда, куда поднялся он. Рафаэль таков, что можно воспринимать или отвергать его, но невозможно игнорировать.
Рафаэль прежде всего актер, первое лицо, которое уже несколько лет с блеском играет свою роль в истории. Его песни – это маленькие трехминутные театральные постановки. Каждый его жест исполнен драматизма или комичности, он демонстрирует мимическое мастерство и глубину целой пьесы. Этот Рафаэль-актер – тот же самый, который однажды поглотил певца, когда начал исполнять все больше песен в своих концертах, когда создал свою компанию и появлялся только на вторых ролях, когда в одиночку спел целый концерт, когда впервые пел целых пять дней подряд... а сегодня – и того больше. Рафаэль-актер театрален, чуть-чуть утрирован, сила в нем просто фонтанирует, он нежен и экспансивен, открыт и божественен, он – квинтэссенция певца, тореро, победителя... и в первую очередь – мифа. Цветы, летящие к нему, когда он появляется на сцене или во время исполнения некоторых песен, а также по завершении концерта, - это небесный дождь его души, нам это может казаться смешным или же нет, но в нем выражается все, что он делает или почему он это делает, и через него также проявляется его публика, его многократно обсуждаемые поклонницы, кричащие, преданные, разрушающие, настойчивые, утомительные, терпеливые... и потрясающе вечно молодые.
В Испании много говорилось и говорится до сих пор о мощной «организации Рафаэля», хотя также неоднократно отмечалось, что его организация - он, и только он. Также говорили о клубах его фанатов, о толпах поклонников. Сейчас, в 1973 году, возможно, начался новый этап его жизни - ему уже тридцать, он женат, имеет ребенка, большинства тех, кто был с ним с самого начала, уже нет рядом, появились новые почитатели, число которых, естественно, со временем уменьшается… но сейчас преждевременно говорить об этом. Рафаэль все еще «Эль-Ниньо», это такое мало о чем говорящее прозвище, который он носит очень давно; не знаю, кто и почему назвал его так. Для Рафаэля, единственного эталона в Испании, рано говорить об изменениях, развитии, поворотных моментах. В начале 1973 года он, как и многие гиганты мира грамзаписи, создал собственную марку грамзаписи, «Zzelesta» (чуть подправленное слово «небесная» - прим.пер.).
Один из самых любопытных моментов, очень существенных для Рафаэля – его руки, «его второй голос», танцующий партнер его горла. Они создали тысячи жестов, послуживших поводом для тысячи событий вокруг «Эь-Ниньо» - имитации, насмешек, но… есть ли что-нибудь плохое в том, что актер использует для выражения своей души не только губы? Хулио Иглесиаса обвиняли в том, что он не знает, куда девать руки и что с ними делать. Рафаэля же – наоборот. Однако тут единственная правда состоит в том, что испанец просто обязан ссориться с окружающими в любой форме. И в том, что порой мы бываем искренними.
Рафаэль, артист-личность-миф – это необычное существо, свободное от ненужных оценок, не знающее другой логики, кроме логики его успеха. Артист, как однажды сказал кто-то, это особое создание, которое живет в этом мире, но ощущает, что оно выше всех остальных и вообще вне этого мира. Певцы, поэты, художники, писатели, все творческие личности дважды переживают и чувствуют все подробности жизни. Единственное, что плохо в Рафаэле – то, что у него, пожалуй, даже нет времени осознать свои чувства. Однажды он сказал, что отказался от эмоциональной жизни, прогулок с девушками, походов в кино или на танцы. Рафаэль повидал мир, но повидал его «изнутри»... он видел номера отелей, театры, концертные залы. Улицы городов и солнце так близки... и так далеки. Рафаэль отрекся от всего, чтобы стать тем, кем он стал, и лишь недавно начал рвать свои цепи и требовать покоя.
Последний раз я его видел, именно в связи с работой над этой книгой, в удивительной, странной и значимой ситуации... Его «уполномоченный по дверям» и «менеджер» только что закончили выталкивать из барселонского театра, где выступал Рафаэль, более дюжины журналистов и фотографов, представителей известных и не очень известных журналов, один из моих коллег даже доспорился до приступа настоящей истерики, но ничего не добился... а вошел внутрь только один из всех репортеров, слепой, с дешевым кассетным диктофоном той же модели и марки, что и мой; я толком не понял, откуда он и какого черта ему понадобилось поговорить с Рафаэлем. Но это ему удалось. Я потом так и не спросил ни Рафаэля, ни его брата, ни Альфредо Тосильдо, почему Рафаэль это сделал, но после долго размышлял об этом и спрашивал себя – была ли то жалость, уважение или даже просто страх за его жизнь. Может быть, все это сразу – или вообще ничего. Для Рафаэля возможно все – все честное, искренне и непосредственное.
И... спросим еще раз – кто такой Рафаэль? Я думаю, что это единственный испанский певец, которого нельзя верно определить или толком проанализировать даже на тысяче страниц. И я не знаю, почему. Может быть просто потому, что это Рафаэль.
О нем говорили много и писали немало. Еще один автор не откроет Америку. Рафаэль – это Р и Н, это Испания, все мы и наше глубоко запрятанное «эго», это тысячи вещей… и одна из них – это человек.
